Зловещее Проклятие

Стокер был чем угодно, но глупым он не был. Он отвернул коробку от нас и открыл ее сзади. Как только крышка открылась, появилась кобра, подпрыгнувшая на шесть или семь футов, прежде чем приземлиться на моей кровати. Затем с глухим стуком онасвалилась вниз на пол. Мы протиснулисьь, заглядывая под кровать.

— Она не движется, — сказала я ему. — Как ты думаешь, она умерла от истощения, находясь в ящике?

Он посмотрел поближе, затем нырнул под кровать, появляясь со змеей, сжатой в кулаке. — Она не умерла, потому что никогда не была живой. Это трикотаж, — он бросил ee мне, скрутив в легкую дугу.

Я поймала рефлекторно. Поверхность была дешевая шерсть, шероховатая и неэлегантная, совсем не похожая на гладкое тепло настоящей змеиной кожи. — Потертая, старая вещь, не так ли?

Стокер указал на украшение капюшона и своеобразную темную отметину на лице. — У неe есть слезинка под глазом. Кто-то пошел на большие неприятности, чтобы заставить нас подумать, хотя бы на мгновение, что это реальная кобра.

— Жаль, что они потратили усилия впустую. Я полагаю, ты видел их в дикой природе?

— И смонтированных десятками. Каждый военнослужащий, служащий на Востоке, приносит домой хоть одну такую чудовищную вещь, но они часто бывают плохими, и мне приходилось разбирать их и перестраивать. — Он с любопытством покачал головой. — Где ты с ними познакомилась?

— Особенно запоминающийся эпизод на рынке на Мадагаскаре. Это инцидент, который я не вспоминаю с особой любовью, — сказала я ему. — Откуда, ты думаeшь, этот парень прибыл?

— Полагаю, ты изучила упаковку?

— Нет почтового штемпеля. Пришло с остальными письмами позавчера.

— Кто доставил? — спросил он, прищурившись.

— Коробка появилась на моем столе, когда здесь была Фигги Тивертон, — сказала я, сохраняя свой голос осторожно нейтральным.

Мне не нужно было беспокоиться. Он не потрудился скрыть свое возмущение. — Из всех мерзких инсинуаций! Эта застенчивая и восхитительная девушка… — начал он.

— Ты думаешь, что она восхитительна, потому что она преклоняется перед тобой, — возразила я.

— Она, безусловно, не преклоняется, — резко перебил меня он.

Я подняла руку. — Я слишком устала от ложной скромности, Стокер. Ты оказываешь своеобразное влияние на представительниц прекрасного пола, согласиcь с этим. А мисс Тивертон — просто последняя из длинной череды женщин, которые поддались твоим чарам.

Он не был смягчен. — Нет никакой возможности, что Фигги Тивертон ответственна за это, — сказал он, указывая на шерстяную змею в моей руке. Он размахивал коробкой. — Здесь есть пружина, чтобы запустить вещь и ошеломить ничего не подозревающего получателя. У неe есть клыки. Это было разработано, чтобы вызвать чистый ужас.

Мы замолчали. Затем Стокер поднял вопрос, который мне не пришел в голову. — Коробка была доставлена за день до того, как мы отправились в Дувр, — начал он. — Это было задумано как какая-то угроза.

— Эффектно провалившаяся, — отметила я с некоторым удовольствием.

— Но только потому, что у тебя нежная чувствительность русского кабана. Большинство женщин упали бы в обморок или затряслись от такой вещи. — Я открыла рот, но он поднял успокаивающе руку. — Знаю. Ты не большинство женщин. Это было задумано как комплимент.

Я села немного прямее. — Но почему это было oтправлено мнe? Ты тoже участвуешь в расследовании. Почему бы не поставить оба наших имени на посылке?

Стокер посмотрел на меня загадочно. — Потому что тот, кто его послал — и я ни на минуту не признаю, что это была мисс Тивертон — ожидал истерики, без сомнения, чтобы побудить тебя отказаться от расследования.

— Как любопытно. Ты не отказался бы от расследования по такой глупой причине. Почему я должна?

— Большинство людей не способны понять такую женщину, как ты, — просто сказал он. — Ты бросаешь вызов их представлениям.

— Это, возможно, самая приятная вещь, которую ты когда-либо говорил мне. — То, что его коснулись черные крылья смерти, сотворило чудеса с его характером. Он все еще был склонен к молчанию, но его естественная жизненная сила снова начала самоутверждаться.

— Выбор времени поднимает другой вопрос, — продолжил он. — Если коробка была задумана как предупреждение, а мы не обратили на нее внимания, то тот, кто хочет, чтобы мы оставили Джона де Моргана в покое, мог предпринять более радикальные меры. — Он вынул коробку из моей руки. — Поэтому мы должны принять бой с ними.

— С ними? С кем? Мы не знаем нашего врага, — отметила я.

Он пожал плечами. — За нами наблюдают, по крайней мере при случае. Иначе наше маленькое приключение в Дувре никогда бы не произошло.

— Ты думаешь, что это было преднамеренное покушение на нашу жизнь, а не спонтанный акт, рожденный отчаянием?