Зловещее светило

После блестящего проявления своей доли физической активности Униац, похоже, снова погрузился в бездонные трясины сознания. Гримаса мученика, которая появилась у него на лице, свидетельствовала, что в небольшом количестве серого вещества, которое клейкой массой расположилось у него в голове, происходит какой-то ужасающий взрыв. Хоппи откашлялся, произведя шум, напоминающий попадание железного листа в сенокосилку, а потом выдал результат своих умственных усилий.

— Босс, — заговорил он. — Я не знаю, что думают эти морды. Как они могут считать, что это им сойдет с рук?

— Какие морды? Что сойдет с рук? — уточнил Саймон с несколько отсутствующим видом.

— Эти морды, которые пытались нас провести, — ответил Униац. — Как вы мне сказали в кабаке.

Для того чтобы разобраться с ходом мыслей Униаца, Саймону пришлось напрячь память почти до предела. Когда ему наконец это удалось, он решил, что разумнее всего будет не вступать в спор.

— Другие допускали ту же ошибку, — осторожно заметил он, надеясь, что это положит конец обсуждению.

Униац кивнул с серьезным видом.

— Ну, они все получили по заслугам, — сказал он с философским спокойствием. — Когда мне поработать над этим сопляком?

— Когда тебе… Что?

— Над этим сопляком. — Униац махнул пистолетом в сторону пленника. — Над этой мордой, которая в нас стреляла.

— Тебе не нужно с ним ничего делать, — коротко ответил Саймон.

На лице другого человека появилось бы легкое недоумение. Эквивалент на лице Хоппи представлял ужасающую гримасу:

— Вы хотите сказать, что это ему в конце концов сойдет с рук?

— Посмотрим.

— Вы слышали, как он нас называл?

— И как?

— Неудачниками!

— Это очень плохо.

— Да, это очень плохо. — Униац с пренебрежением посмотрел на парня. — Может, мне все-таки стоит с ним поработать? А то заснет еще.

— Оставь его в покое, — спокойно сказал Саймон. — Он молод, но еще повзрослеет.

Он следил за парнем в полосатом блейзере с гораздо большим вниманием, чем могло бы показаться со стороны. Молодой человек гневно и с вызовом смотрел на них. В глазах был и страх, но это не вызывало удивления. Время от времени у него непроизвольно сжимались кулаки и белели костяшки пальцев, но это объяснялось вполне понятной яростью. Один или два раза он бросал взгляды на странно нереальное зрелище — мертвую девушку, наполовину спрятанную в тени. И именно в эти мгновения Саймон разглядывал его с наибольшим вниманием. Он видел обычный страх смерти, который занимает место практического мышления у тех, кто мало ее видел, а также горечь и отвращение, которые тоже были вполне естественны. Лицо молодого человека выражало недовольство и оставалось угрюмым. В общем, не выдавало ничего такого, что могло бы значительно облегчить Саймону решение загадки. Чтобы как-то убить время, Темплар в задумчивости выпускал кольца дыма. За внешней холодностью скрывалось беспокойство и озадаченность.

Стражи порядка приехали через пятнадцать минут — гораздо быстрее, чем полагал Саймон.

Полицию представляли мужчина с нафабренными усами в штатском и два констебля в форме. За ними прибежала Розмари Чейз. При виде никак не пострадавшего молодого человека в полосатом блейзере у нее от радости перехватило дыхание. На заднем фоне, за Розмари, маячил мужчина, по виду которого можно было сразу понять, что это дворецкий.

Саймон повернулся с улыбкой.

— Рад видеть вас, инспектор, — сказал он легко и непринужденно.

— Просто сержант, — ответил мужчина в штатском таким тоном, словно он был «главным сержантом».

Он заметил пистолет в руках Униаца и с наигранной воинственностью сделал шаг вперед — смелый шаг, без сомнения.

— Отдайте мне оружие! — приказал он громко.

Хоппи его проигнорировал и вопросительно посмотрел на единственного человека, приказы которого выполнял.

Саймон кивнул и вежливо предложил собственный «люгер». Сержант забрал два пистолета, прищурился, внимательно их оглядел, затем засунул в боковые карманы. Он явно испытывал облегчение и не выглядел дураком.

— Как я предполагаю, у вас имеется разрешение на ношение огнестрельного оружия? — голосом дьявола-искусителя спросил он.

— Конечно, — ответил Святой сладким голосом добродетельного обывателя.

Он достал разрешение и лицензию из кармана. Хоппи сделал то же самое. Какое-то время сержант с угрюмым видом недоверчиво изучал документы, потом передал одному из констеблей для переписывания данных. Констебль выглядел настолько тупым, что Саймону приходилось прилагать усилия, чтобы не скорчить гримасу. Создавалось впечатление, будто полицейские заранее пришли к какому-то выводу и по пути сюда разрабатывали точно выверенный подход к очевидной им кульминации, а теперь обнаружили, что все строение шатается, после того как при первом же шаге подвернулась нога.

Возникла определенная неловкость.

Сержант деловито направился прямо к телу и в задумчивости встал над ним. Выглядел он важно и торжественно. Потом он опустился на четвереньки и уставился на нож, не прикасаясь к нему.