Зловещий человек. Комната № 13. Лорд поневоле

За несколько недель до того он начал вводить систему экономии. Лишние служащие были уволены. Над каждым электрическим выключателем появились новые печатные предостережения. У него была привычка неожиданно появляться в нижней конторе, где клерки стояли за своими высокими конторками. Произошли массовые увольнения. Однажды он увидел покрасневшую, растрепанную девушку с сердито горящими глазами. Он сейчас же раскрыл причину. Она пришла с одного из нижних этажей, где помешались кабинеты заведующих отделами. Не говоря ни слова девушке, Эмери прошел в кабинет пожилого заведующего и пальцем подозвал его к себе.

— Вы пытались поцеловать эту девушку, кажется? — сказал он.

— Если она говорит это, она лжет… — начал заведующий.

— Я говорю это, — сказал зловещий Эмери, и губа его поднялась кверху. — Пойдите к кассиру и получите ваше жалованье по сегодняшний день — вы уволены!

Этот инцидент повлек за собой письма адвокатов, и Эльзе пришлось переписывать на машинке сухие ответы. Осложнение случилось, когда Эмери позвал ее, чтобы продиктовать письмо к поверенному уволенного заведующего. Эльза осмелилась вставить несколько слов в его защиту.

— Мистер Стэрл прослужил десять лет в фирме, — сказала она. — Он женат и у него семья. Вам не кажется, что вы слишком суровы к нему?

Он несколько минут смотрел на нее своим каменным взглядом, потом сказал:

— Я не нуждаюсь в советах!

Эльза так рассердилась, что готова была запустить в него своим блокнотом.

Весьма характерно для наступившей в делах перемены было то, что с Тарном даже не посоветовались по поводу этого увольнения. Еще примечательней было, что его мрачное настроение зашло, кажется, очень далеко. Он даже не сердился на то, что его игнорируют.

Эльза встретила его, выходя к завтраку. Он так редко выходил из конторы до вечера, что Эльза едва не спросила его, куда он идет. Она вовремя спохватилась: он мог быть еще более груб, чем Эмери. Она твердо решила покинуть это учреждение при первой возможности. Эмери до того действовал ей на нервы, что уже видеть и слышать его было непереносимо.

Мистер Тарн был бы рад прийти к столь определенному решению… Он был на распутье. План за планом приходили ему в голову и сгорали там дотла.

Ральф Халлам по телефону пригласил его завтракать, и он направлялся теперь к маленькому дому на Халф–Мун–стрит.

— Я говорил со всеми, — сказал Ральф, когда Тарн уселся за стол, на котором был накрыт завтрак. — Они согласились, что вам всего лучше уехать. Нервы ваши расстроены. А этот Эмери, похоже, разрушает одну ветвь нашей организации…

Тарн не мог есть, куски застревали у него в горле.

— Она уже разрушена, — простонал он. — Ни одна унция не может пройти через «Эмери и Эмери»! Я раскаиваюсь, что я вообще затеял эту игру. Посмотрите! Я нашел вот это сегодня утром!

Он запустил дрожащие пальцы в карман и, вытащив письмо, передал его своему собеседнику через стол. Письмо было написано на очень плотной желтой бумаге явно измененным почерком. Оно начиналось без всякого обращения:

«Вы посягаете на наши владения и благодаря Вашей безумной оплошности полиция удвоила бдительность. Мы готовы уплатить Вам 100.000 фунтов за дело, если Вы передадите нам ваших представителей и ликвидируете Вашу организацию. Если Вы не примете это предложение, мы найдем способ убрать Вас».

Письмо было подписано буквой «С».

Ральф с улыбкой вернул письмо.

— Если для них это стоит сто тысяч фунтов, то для нас оно может стоить миллион. Как вы думаете, почему они послали это вам? Потому что они знали, что во всей организации вы один струсили! Когда вы получили это письмо?

— Я нашел его у себя на столе сегодня утром, пойдя в контору. Никто, по–видимому, не знает, как оно попало туда…

— Эмери, пожалуй, мог бы объяснить, — сухо сказал Ральф. — Он пришел раньше вас?

Тарн кивнул.

— Я уйду из дела, — сказал он. — Мы разделим деньги. Там хватит, чтобы сделать нас обоих богатыми…

— Они хранятся у вас наличными, конечно?

— А то как же? — раздраженно ответил Тарн. — Если бы я последовал вашему совету, то положил бы их в этот дурацкий банк Стеббинга, а когда мы пришли бы получить их, нас ждали бы у дверей два человека из Скотленд–Ярда! Деньги–то в порядке, — продолжал Тарн, и голос его впервые в этот день звучал уверенно. — Мы разделим их в конце недели. Я купил билет…

— Странный вы субъект! — сказал Ральф, которому стало немного весело. — Вы жертвуете целым состоянием. Но мне кажется — нам всем кажется, — что вы поступаете благоразумно.

Он встал из–за стола, закурил сигару и пустил клуб дыма.

— Вы поедете один, конечно?

Тарн неловко заерзал на стуле.

— Я думаю, да, — проворчал он. — Но это не ваше дело.

— Это очень даже мое дело. Я уже объяснил вам, милейший, что мне необходима Эльза. У вас больше мозгов, чем у нее, но она элегантней вас и после небольшого обучения запросто заменит вас. Уезжайте, пожалуйста, вы почувствуете себя счастливее, как только сядете на пароход. И, по совести говоря, Тарн, я думаю, вам здорово повезет, если вы уберетесь живым.

— Что вы хотите сказать? — спросил пораженный Тарн.