Злыдни против домового

Собирайтесь на окошке

И непрошеных гостей

Пробивайте до костей.

Ястребами с полки сорвались и кинулись на злыдней деревянные посудинки и давай гонять вредителей по горнице.

— Ай! Ой! — то и дело выкрикивали злыдни, огребая от поварёшки или сурового половника.

Маленький ухват пытался подцепить удирающую от него Коробейку, а большой, точно сердитый бык, грозил Буче насадить его на рога. Фыркал, сопел, только что копытом не бил. А злыдень пятился и отмахивался от него пучком петрушки.

Прохор сидел на лавке, хлопал себя по коленкам и знай себе напевал:

— Кочергуша, кочерга,

Ты железная нога,

Очень злыдневы бока

Твоего хотят пинка.

Кочерга со скрежетом выкатилась из-под печки, огрела по голове Насупу, подставила подножку Коробейке. Маленькая злыдня с визгом пронеслась через всю горницу до самой двери в подпол. Обратилась мышью.

Мурка с лавки прыг! Коробейка вжик и в щель, а следом за ней и два приятеля съюлили.

Домовой хлопнул в ладоши, и вся утварь мигом вернулась на свои места, как ничего и не было. Прохор заглянул под лавку.

— Ну что, трусливый? — сказал он венику. — Выбирайся, твой черёд.

Тот нехотя прошелестел на середину горницы, огляделся, убедился, что опасность миновала, растопырил прутья и давай вправо-влево мести.

Когда сквозь покрытые ледяной коркой окна проступил робкий утренний свет, горница уже блестела чистотой.

Из щели в полу на Прохора смотрели три пары глаз.

— Я домовой не злобный, даю вам до вечера время, чтобы убраться из моего дома.

— Вот ещё! — проскрипел Буча. — Не на тех напал.

Дверь в подпол приоткрылась, и оттуда вылезла тощая рука Насупы. Рука погрозила кулаком.

— Объявляем тебе войну!

Домовой лишь усмехнулся. Услышав на лестнице шаги, он вдохнул поглубже, глаза зажмурил и сделался невидимым, а потом проскочил мимо хозяйки Варвары на чердак.

Глава 3. Семейство

Пока хозяйка гремела наверху вёдрами и возилась с печкой, в подполе шла напряжённая беседа. Буча ходил из угла в угол. Насупа лежал на соломе, вытянув ноги, а Коробейка сидела на бочке, от которой ароматно пахло соленьями.

— Нужно действовать решительнее, — заявил Буча. — Во-первых, днём домовой нам помешать не сможет. Кошку Насупа возьмёт на себя.

Насупа насупился. Такая идея ему была совсем не по вкусу. Но перебивать Бучу во время его вдохновенной речи не рискнул.

— Во-вторых, — продолжил Буча, — если взяться за людей, то быстрее будет результат. Понаблюдаем за ними денёк, а потом придумаем, как лучше им вредить.

Сказав это, злыдень поднялся к дверце в подпол и приподнял её.

Хозяйка уже накидала дров, развела огонь, в печи затрещали щепки, и тут в горницу повалил дым. Сперва тонкой синеватой струйкой выполз, огляделся и кверху побежал, а потом в клубки стал сворачиваться и из печи выкатываться.

Буча нос пальцами зажал. Видит, женщина с ведром пришла и как закричит: «Стёпа! Горим!». А сама полотенце хвать, дверь отворила и ну дым выпроваживать. В горницу морозный воздух ворвался и прямиком в подпол. Коробейка от этого потока чуть с бочки не скатилась, а дым из печи повалил ещё пуще.

Над головами злыдней раздался топот. Сначала показался мужик. На ходу он натягивал рубаху. Следом за ним бежала босиком девчушка. Кошка Мурка на стол у окна запрыгнула и ходила взад-вперёд. Глазищи так и горели.

Стёпа схватил кочергу. При виде неё Насупа потёр свою макушку. Мужик закрыл лицо полотенцем и принялся кочергой дрова из печи вытаскивать. А хозяйка водой на них плюх-плюх. Зашипело.

И девочка тут, от испуга не убежала. Ноги в валенки сунула, тулупчик нацепила, вокруг печки бегает, салфеткой машет.

— Уходи, проклятый! — дым разгоняет.

Дым вскоре разошёлся по горнице и растаял. Запах гари смешался с запахом сырости. Буча закрыл в подпол дверь. Коробейка поёжилась.

— Вот напустили холоду, — пожаловалась она.

— То ли ещё будет! — ухмыльнулся Буча. — Сейчас ругаться станут.

Ругани, однако, из горницы не доносилось. Злыдни не вытерпели, выглянули снова.

Девчушка пол метёт, хозяйка стряпает, на столе тесто раскатывает. Скалка туда-сюда, туда-сюда. Кошка сидит на лавке, шёрстку вылизывает. Степан рубаху снял и в печь залез. Только ноги торчат.

— Мать честная! — возмутился мужик, вылезая из печи и вытаскивая за собой половичок, что Коробейка в дымоход запихнула. — Это откуда же он там взялся?

Мать с дочерью переглянулись. Плечами пожали.

Стёпа половичок, измазанный в саже, в угол швырнул.

— Ничего, нет худа без добра, — сказал он. — Дымоход хорошенько прочистил. Теперь и жару больше станет, и дом быстрее прогреется.

С этими словами он снова накидал в печь поленьев, и вскоре по дому пополз тёплый дух.

— Ну и? — спросил Насупа.

— Непонятные они. Люди эти, — ответил Буча. — Голыми руками не возьмёшь. Но и мы не лыком шиты, — он поднял вверх палец. Насупа и Коробейка проследили за пальцем взглядами.

— Что же делать станем? Этакий мужик здоровый поколотит, — проворчал Насупа, снова потирая ушибленную кочергой голову.