Злые дети

— Разумеется, — снисходительно подтвердила Ольга. — Поэтому после твоего ухода дом сгорел дотла. Вместе с жучками, трупами, следами и прочими прелестями.

Она говорила так хладнокровно, что это разозлило Макарова.

— Да кто ты такая, черт бы тебя побрал? Ты как из комикса вылезла. Сверхчеловек, мать твою!

Ольга не отвечала долго, секунд пятнадцать, пристально глядя на Макарова с непроницаемым лицом, а потом сказала:

— Я — Механик.

Не то чтобы это признание шокировало Макарова. Он внутренне был готов услышать что-то подобное. Но все же ему понадобилась минута, чтобы это знание уложилось в его голове, не вызывая отторжения своей нереальностью.

— Ты… Механик? Тот киллер, в лаборатории… Он сказал, что так называли человека, который давал ему задания.

— Не только ему. «КамАЗ» на маршруте сегодня очень удачно притер легковушку. Не находишь?

— А запасной маршрут…

— … я тоже знала, — договорила за него Ольга. — В Комитете много бюрократии. Это облегчает работу.

— Кто ты? — повторил вопрос Макаров. — Зачем я тебе?

— Это очень непростой вопрос. Его стоит обсудить в другом месте и в другой обстановке. Хорошо бы без пистолета у моего лба.

— Мы обсудим его здесь и сейчас, — отрезал Макаров. — И пистолет мне совершенно не мешает.

— Что ты хочешь знать? — устало вздохнула Ольга.

— Все! Для начала — кто ты такая, какое отношение ты имеешь к проекту ЗД и что тебе от меня нужно.

Ольга на некоторое время ушла в себя, собираясь с мыслями. Даже лицо осунулось.

— Ты знаешь про интернат номер сорок семь, — сказала она, глядя куда-то в сторону. — Ты сам там учился.

Ствол в руке Макарова дрогнул.

— Ты тоже?

— Да.

— И… — Макаров непроизвольно сглотнул. — Ты меня знала? Там? Тогда?

Ольга отрицательно покачала головой.

— Я очень плохо помню, что там происходило. И почти не помню людей. Они копались в моих мозгах, они сделали из меня чудовище!

— Чудовище?

— Я обучалась по программе Механик. Профессор любил старые фильмы, а с фантазией у него было плохо.

— Кино про наемного убийцу?

— Да, с Бронсоном. Потом еще пересняли и сделали какую-то дичь.

— Так ты наемный убийца?

— Это слишком простая формулировка. Я — специалист по силовому решению проблем. Я могу пойти на базу ОМОНа и перебить всю дежурную смену карандашом. Я могу украсть то, что спрятано за семью замками. Что-то подслушать. Отравить. Запугать. Вырвать информацию из любого фанатика. Угнать машину. Уйти от погони или, наоборот, догнать кого-нибудь. Найти кого угодно и что угодно.

— Ниндзя.

— Ну, пусть так. А главное, Витя, — Ольга остро посмотрела на Макарова, — они выжгли мне сердце.

Макаров недоуменно поднял бровь.

— Я, Витя, могу убить котенка, сломать руку маленькой девочке, чтобы разговорить ее отца. Могу украсть последние деньги у старика. Я могу сделать все, чтобы достичь цели. Вообще все. Они сломали во мне все барьеры. Они выжгли мне сердце! Я не чувствую ничего. Ничего!

— Но сейчас ты в ярости. Значит, что-то ты чувствуешь?

Ольга замолчала. Она на секунду вышла из себя. Вряд ли это ей понравилось.

— В интернате готовили детей-убийц? — спросил Виктор, чувствуя, как холод растекается в груди.

Ольга помотала головой.

— Нет. Там было много разных программ. Тебе же Данишевич это говорил. Механик — только одна из них. Ты явно по ней не проходил.

— Расскажи мне про интернат.

Ольга горько усмехнулась.

— Я почти ничего не помню. Какие-то смутные обрывки. Они здорово покопались в моей голове. Четкие воспоминания начинаются с того времени, когда мне было уже семнадцать лет.

В противоположном конце аллеи появилась машина, остановилась у обочины. Из нее никто не вышел. Ольга сидела спиной к лобовому стеклу и не видела ее. Виктор чуть напрягся, но ничего не происходило. Возможно, влюбленная парочка нашла тихое место, чтобы нацеловаться всласть.

— И в семнадцать у тебя был выпускной экзамен по убийству людей?

— Очень смешно. Нет, в семнадцать я поступила в аспирантуру наемных убийц. Углубленное изучение предметов и защита кандидатской.

— Ну ладно, ты стала сама по себе живым оружием. Но на тебя работали киллеры серьезного уровня. Этот, на стройке, уверял, что его сам Солоник обучал.

— У людей на проекте очень серьезный ресурс. Я просто им воспользовалась, — усмехнулась Ольга.

Макаров понял, что начинает терять нить, и постарался ее вернуть.

— У тебя какие-то счеты с проектом?

— Они украли мою жизнь. Теперь я заберу их жизни. И верну брата.

— Брата?

— Мой младший брат. Он тоже учился в интернате. Нас разлучили, чтобы держать меня на поводке. В моем случае у них что-то пошло не так. Я была лучшим Механиком. Но они не могли меня приручить. Сделать из меня послушного пса. Поэтому им понадобился для меня строгий ошейник. И они совершили самый глупый поступок в своей жизни. Они решили, что меня можно держать на цепи, если я буду бояться за единственное, что оставалось в моей жизни. За брата.

— Он заложник?

— Он у них. Я сбежала. И теперь я должна найти их и брата. Я должна его освободить.

— А зачем тебе все эти ученые? Если ты оттуда сбежала, то могла бы туда же и прийти.