Злые дети

— Но ты же сам там был, — терпеливо, как недоумку, объяснила Ольга. — Там никого нет. И в тех местах, которые использовал проект, и где я бывала — тоже никого нет.

— Они спрятались? От тебя? — не поверил Макаров.

— Не от меня. Меня они сами хотят найти. Но я могла бы их засветить. А им нельзя светиться. Поэтому они спрятали концы так надежно, что даже мне, Механику, понадобилось почти два года, чтобы по этой длинной цепочке добраться до людей, которые могут вывести на них.

— Но зачем тебе понадобился я?

Ольга посмотрела на Макарова, как на идиота.

— Витя! Ты еще не понял? Ты мне не нужен. Мне нужны они. А ты… Ты — приманка. Козлик, за которым придет тигр.

— Черт, но им-то зачем я?

— Витя, ты «спящий». Ты прошел нужный курс, но тебя зачем-то блокировали. Но они ничего не делают просто так. Видимо, на тебя имеется какой-то план. Какой — я не знаю. Да мне и плевать на самом деле. Когда я найду их, им уже не понадобятся никакие планы.

Макаров чувствовал, что медленно погружается в пучину какого-то кошмара. Внезапно все эти ночные приступы ужаса и три голоса в голове начали приобретать форму не собственного безумия, а чьего-то дьявольского плана. Он еще не был готов принять мысль, что он — марионетка. Что его действия подчинялись чужой идее, были запрограммированы. Но реальность, в которой он до сих пор жил, дала трещину.

— Как ты вышла именно на меня? — Слова с трудом выползали из горла, будто Макаров неожиданно заболел тяжелой формой ангины. — И какова моя роль в твоей игре?

— Это оказалось долго и трудно. У меня имелась кое-какая информация. Но когда я ушла, первое время мне было не до поисков. Мне для начала нужно было исчезнуть самой. Пластика, новые документы, новая жизнь. Меня всему этому обучили в совершенстве, но даже мне потребовалось приличное количество времени. Так что, когда я вышла на след, он оказался уже ледяным. Мне удалось ухватить самый кончик нитки. И я начала ее разматывать.

— Вытряхивая информацию из тех, кто когда-то имел доступ к проекту, а потом их ликвидируя.

— Да. Это единственный путь. О наличии блокированных и «спящих» я знала и раньше. Но не знала ни способов, как их такими делают, ни того, как их вывести из этого состояния, ни кто эти люди. Один из «языков» рассказал о выводе из блока. Но он сам знал лишь часть. Другой сообщил, что кто-то из «спящих» — за ними ведется пристальное наблюдение — работает в центральном офисе Следственного комитета и вроде бы он следователь по особо важным. Остальное дело техники.

— Какой техники?

— Психотехники. Программа снятия блока — это сочетание визуальных и слуховых импульсов. Что-то вроде гипноза, только в более глубоком виде.

— Плакат в парке с какими-то кракозябрами и «Полет валькирий», — выдохнул Макаров.

— Да. Мне нужно было только подкидывать вам трупы, а когда прибывает группа — «играть музыку». А потом следить, кто из приехавших после этого начнет себя вести не так, как раньше. А потом подойти ближе к этому человеку и смотреть, кто попытается на него выйти из Проекта. Они же должны следить за «спящим» и увидят, что он пробудился.

— Ты убивала людей, чтобы найти меня, — прошептал Макаров ошарашенно. — Одного за другим, пока приманка не сработала. Ты же… Ты же чудовище!

Ольга растянула губы в зловещей улыбке.

— Да, Витя, я чудовище! И ты — тоже. Просто оно спало в тебе, а теперь проснулось. И сожрет тебя. Ты станешь таким же, как я. Да ты уже почти им стал! Ты убил уже двоих. Убил так, что даже мне не по себе. Я, Витя, холодный клинок. Я убиваю без ненависти. А ты — зверь. Кровожадный зверь. То, кем ты был, — всего лишь оболочка, которую на тебя надел кукловод. А сейчас просыпается то, кем ты являешься на самом деле. Просыпаешься ты настоящий. Ты себе нравишься?

— Нет, — прохрипел Макаров. Пистолет уже просто трясся в его руке.

— Я себе тоже не нравлюсь, — Ольга засмеялась. — Но это ничего не меняет. Мы такие, какие есть. Такие, какими нас сделали. Ты еще не хочешь вырвать сердце тем, кто нас такими сделал?

Макаров молчал. Виктор-победитель в нем рвался наружу, «Я» уже не мог ему сопротивляться, а Витя так и вовсе растворился где-то на дне багрового облака гнева, которое клубилось в голове Макарова.

— Не сопротивляйся, это бессмысленно, — сказала Ольга. — Это сильнее тебя. Это так легко разбудить. Всего-то прикончить шлюшку в парке и дать намек твоей напарнице, чтобы направить ее туда, откуда ей уже не вернуться…

Все вдруг встало на свои места, как нужная фигура в тетрисе заполняет лакуны и делает «стакан» чистым. На уровне подсознания Макаров уже понял это несколько минут назад. Но ужас простоты этого ответа не давал ему себя осознать. Теперь признание разбило хрустальную стену и понимание хлынуло в него разом, горячей волной. Но если Ольга хотела окончательно высвободить Виктора-победителя, то просчиталась. Вперед вырвался Макаров. И он был в ярости. И он хотел убить.

Но убить не незримых кукловодов.