Злые каникулы

Полина. Знаю. Как ты, мальчишка еще, тогда, в день тех похорон, – на милиционера, с кулаками. И знаю, что сейчас, если бы все долго взвешивал, – не лежал бы здесь.

Семен. Ну, может быть… Только не уверен, что это такая уж полезная для жизни черта.

Полина. Полезно, не полезно… Если только в этих категориях судить, то, может, и жить не обязательно… Ой, мы с тобой, вправду, забрели куда-то!.. Получилось глупо.

Семен. Это потому, что редко встречаемся. Но дело поправимое – еще разок-другой сюда, ко мне, надеюсь, заглянешь – и…

Полина(вздохнув). А вот это как раз, к сожалению, и не получится…

Семен вопросительно смотрит на нее.

Само смешное – что сегодня снова улетаю. У нас с тобой заколдованный круг!

Семен. Куда?

Полина. На гастроли. Вся труппа вчера уже улетела. А я только вчера узнала, что ты здесь. С трудом сумела отложить на день. Но завтра уж надо – во что бы то ни стало, а то театр подведу. Даже не завтра, уже, в сущности, сегодня: самолет в ноль – двадцать пять.

Семен. Ох ты! А сейчас у нас… (Смотрит на часы.) Да, однако… Так тебе уже скоро… Тогда – давай…

Полина. Нет, вещи уже уложены, аэропорт тут не далеко… Я сегодня сюда пришла прямо с утра, но ты долго был на осмотре, потом обед, потом у тебя были всякие важные посетители – ты же у нас теперь большой человек.

Семен. Да знал бы – я бы их!.. Надо же, столько времени ждала!

Полина. Ждала и дольше.

Семен(берет ее за руку). Правда?

Полина. Ну, мы же с тобой все-таки – в один день и в одном роддоме…

Семен. Да… (После паузы). Ой, ты же не евши с самого утра! А мне тут понанесли – партию голодных геологов накормить можно! (С натугой тянется к тумбочке. Не выходит дотянуться.) Черт!.. В общем, давай-ка сама. Без всяких стеснений – я же как-никак все-таки брат молочный.

Полина. Да нет, не надо, я днем в кафе забегала. Не думай, я не кочевряжусь, просто не хочется. (Смотрит на часы.)

Семен. Пора?

Полина. Нет… Пока еще нет. (После паузы.) В самом деле, каждый раз одно и то же! Всегда куда-то пора!

Пауза. Семен снова берет ее за руку.

Хоть скажи что-нибудь.

Семен. Да как-то не всегда и слова найдешь…

Полина. Ну тогда давай помолчим.

Молчат.

А вчера, перед отъездом, наши артисты давали концерт для ваших геологов, весело было.

Семен. И ты выступала?

Полина. И я.

Семен. Жаль, меня не было.

Полина. Ничего, мне для того и дали задержаться, чтобы я как-то восполнила. Видишь (кивает на гитару), пришла с инвентарем. Поэтому и в эту больницу впустили, она же не простая – только для слуг народа, сюда без особого разрешения нельзя.

Семен. Эвон, до чего дослужился!.. Ладно, коли назвалась груздем, исполни что-нибудь.

Полина берет гитару, настраивает. Поет.

(После паузы.) Да, хорошо. А я играть совсем разучился. Ну-ка, дай… (Берет гитару, бренькает что-то.)

За сценой грохот ведра. В палату входит нянечка, похожая все на ту же тетю Зину – видно, многие женщины в этом возрасте бывают похожи друг на друга.

Нянечка. Все, все, дорогие мои, уже девять часов, отбой!

Семен. Ладно вам, еще немного.

Нянечка. Ну, совсем немного, а мне уж будет. Вон, в соседней палате сам товарищ Петрунин лежит.

Семен. Ну, если сам товарищ Петрунин – тогда совсем немножко.

Ннечка. Ну-ну. А я пока… (Начинает убираться в палате.)

Семен (Полине). Что еще?.. Кто ты – я теперь знаю, так что… Вот на скоро ноги встану… Хотя…

Полина. А что обещают?

Семен. Да ну их с их обещаниями!..

В палату входит медсестра.

Медсестра. Товарищ Барский, там звонили из Москвы.

Семен. Кто?

Медсестра. Женщина, зовут Татьяна. Спрашивала о вас.

Семен (несколько раздраженно). Ну так расскажите ей.

Медсестра. Рассказала. Она и сейчас на проводе. Может, сказать, чтобы перезвонила? Я сюда аппарат принесу, здесь предусмотрено.

Семен. Пусть завтра позвонит. Скажите, что сплю.

Медсестра. Хорошо, скажу. (Уходит.)

Полина. Врать нехорошо.

Семен. А сестрица у меня по-прежнему зануда…

Полина. Ладно, я так… Что-то слова на ум не приходят…

Семен(берет ее за руку). Тогда лучше помолчим напоследок. (После паузы.) А вообще-то лучше спой еще.

Полина. Что бы такое?.. (Берет гитару.)

Семен. Давай ту, что тогда, в Москве.

Полина поет.

Нянечка перестает убираться в палате, слушает.