Злые клятвы (ЛП)

— Юмико сделала бы организацию мягкой, — усмехается она. — Моя семья приносила жертвы ради якудза задолго до того, как к власти пришел твой отец. Мы сохранили традиции живыми и процветающими. Нашей целью было принести честь и традиции, куда бы мы ни пошли. Быть убийственной рукой якудза.

Как я никогда не осознавал, какая фанатичная моя мать?

Якудза, о которой она говорит, больше не существует. Даже в Японии. Хотя ни одна из организаций никогда не сможет стать полностью легальной, существует множество фракций, которые начинают уходить из-под контроля по мере того, как снимаются все новые и новые санкции.

— Ты это установила? — Адриан шипит. — Нападение в Нью-Йорке? Ты это планировала?

Моя мать ухмыляется.

— Мне в этом не было необходимости, — сладко уверяет она нас. — Ваши отцы привлекли к себе неправильное внимание. Все, что я сделала, это позаботилась о том, чтобы они оказались в одном и том же месте в одно и то же время. Ребята, здесь есть могущественные враги. И ты едва коснулся поверхности.

Адриан качает головой и смеется.

— Она ничего не знает, — усмехается он. — Мы должны просто застрелить ее и покончить с этим.

В глазах моей матери нарастает паника.

— У меня есть знания, — уверяет она нас, обращая взгляд на Виталия. — Твой дядя не воспользовался слабостью твоего отца. Он создал это.

Виталий выходит вперед и приседает перед ней.

— Что ты имеешь в виду?

— Taglia una testa e un’altra prendera il suo posto.

Что-то в выражении лица Виталия меняется.

— Где ты услышала это?

Губы моей матери кривятся в самодовольной ухмылке, ее глаза блестят от искаженного удовольствия.

— От человека, который пролил кровь твоего отца и украл твою корону, — она хихикает, ее голос полон злобы. — Ты думаешь, что мы не контролируем все, что касается вас троих? Что мы просто оставили тебя одного, чтобы наращивать власть? — еще один леденящий душу смех разносится по комнате. — Никогда. Мы наблюдали и ждали каждого вашего шага.

Мы втроем обмениваемся обеспокоенными взглядами, в наших мыслях царит страх и замешательство.

— За что? — наконец мне удается спросить, мой голос дрожит.

Зловещая ухмылка расплывается на лице моей матери, превращая ее из любящей фигуры, которую я когда-то знал, в извращенную версию ее самой, словно джокера в колоде карт, сломленную и безумную.

— На данный момент мы забираем то, что принадлежит нам по праву, — заявляет она, ее тон наполнен злобой и триумфом. Тяжесть ее слов повисла в воздухе, наполняя меня страхом и отчаянием, когда я осознаю, что моя собственная мать все это время строила заговор против меня.

ГЛАВА 32

Эвелин

Я уже говорила это раньше, но подвергаться пыткам — отстой.

Однако забота моего мужа была для меня самым лучшим опытом в жизни.

Он властный? Да, все время, черт возьми. Этот человек поднял мою личную безопасность на совершенно новый уровень. Мы еще не говорили о том, что случилось с его матерью, но он ее еще не убил. Я не знаю, сможет ли он это сделать и сможет ли когда-нибудь. Хотя, если горячий чай, который дает мне Хиро, правильный, она рано или поздно умрет от инфекции.

Кензо отказывается оказывать ей медицинскую помощь.

Он не прикажет ее убить и не убьет сам, но позволит ей сгнить.

Я провела в больнице почти неделю, прежде чем врачи меня выписали. Они хотели быть уверены, что я не пострадаю от каких-либо побочных эффектов. Я думаю, что мой муж угрожал им держать меня там столько, сколько они смогут. Но они не могли держать меня вечно. Я была достаточно здорова, чтобы пойти домой, и теперь мы направляемся именно туда.

Домой.

— Знаешь, я могу ходить, — тихо поддразниваю я его, пока он несет меня в пентхаус.

— Я знаю, — говорит он мне. Я издала умиротворённое мычание и, удовлетворенная, положила голову ему на плечо. Это то, о чем я мечтала. Муж, который заботится обо мне.

Мы не будем говорить о любви.

Еще нет.

Я знаю, что он любит меня, но я также знаю, что он, возможно, не сможет словесно выразить свою любовь так, как я. Но он показывает это каждый божий день. Тем, как он набирает мне ванну и моет волосы. Нежные прикосновения и поцелуи. То, как он смотрит на меня, когда думает, что я не смотрю.

— Что ты хочешь на обед? — спрашивает он, укладывая меня на нашу кровать. Этот ублюдок даже не дал мне переодеться в нормальную одежду. Перед тем как покинуть больницу, он одел меня в мою пушистую пижаму с кроликом и сказал, что остаток дня я проведу в постели. Полная остановка.

— Китайский язык.

Он кивает, достает телефон и отправляет сообщение одному из своих людей. Когда я рассказала ему о напавших на меня людях, он произвел полную внутреннюю проверку всех своих людей. Оказывается, было немало тех, кто не был ему верен, но большинство были. Большинство мужчин, участвовавших в моем похищении, были выдающимися людьми. Члены другой якудза. Судя по всему, тот, который в настоящее время стирается с карты.

— Ты… — я делаю паузу, чтобы найти слова. — Тебя все устраивает?

Муж бросает на меня вопросительный взгляд.

Я пожимаю плечами.