Злые сёстры. История трёх ведьм

– Очень смело, – приблизилась Люсинда, пристально глядя на Белоснежку. – Ты меня удивляешь. – Она скосила глаза на окровавленное, изломанное тело Гримхильды и хихикнула: – Эй, ты слышишь меня, Гримхильда? Чувствуешь, как испугана твоя доченька? Нет, не знаешь, потому что не видишь её лица. А то ты гордилась бы ею. Она, наконец, поняла, что такое ненависть, ха-ха. Кстати, – вновь переключилась она на Белоснежку, – ты можешь вспомнить, когда ты видела в зеркале своё отражение, а не лицо твоей маменьки, Снежка? Вот! А всё потому, что ей не хотелось, чтобы ты узнала, какая ты красивая! Никогда этого не хотела! А тебе известно, что она умоляла нас убить тебя? Умоляла! Так сильно хотела от тебя избавиться, что её папеньке пришлось называть Гримхильду самой прекрасной на свете. Вот как желала она твоей смерти, вот как желала! – Люсинда явно наслаждалась, причиняя Белоснежке боль.

– Заткни свой рот поганый! Это всё вы с ней сделали! Моя мама любит меня! Любит сейчас и тогда меня любила.

– Любит, ага. Так сильно тебя любит, что поймала в западню Опал, любимую птицу Малефисенты, и против воли этого несчастного существа сделала так, что мы с её помощью смогли вытащить Малефисенту из-за завесы. А затем, замирая от восторга и ужаса, твоя маменька наблюдала за тем, как мы, уже с помощью не птицы, а исковерканной чёрной магии, возвращаем к жизни дракона Малефисенты! Любит тебя так сильно, что содействовала Фланци, когда та помогала нам вырваться из страны снов, для того чтобы мы смогли поднять Малефисенту из мёртвых. И всё это в обмен на тебя! Она строила вместе с нами заговоры и хитрые планы, и её совершенно не заботило, кто при этом может выжить, а кто умереть! Ну что, убедила я тебя, дорогуша, что твоя маменька ведьма и всегда ею была? Она просто такая же, как мы.

– Ложь!

– Твоя маменька пришла к нам, когда мы находились в стране снов. Пришла и умоляла, чтобы мы помогли ей! Соглашалась на всё что угодно, лишь бы вновь забрать тебя к себе домой. Ну, так кто лжёт-то, Белоснежка? Думаю, это ты сейчас пытаешься лгать самой себе!

Белоснежка сверху вниз посмотрела на свою лежащую на полу мать. Дыхание у Гримхильды было слабым, редким, кровь сочилась из резаных ран, сетью длинных полос покрывавших её лицо и тело.

– Она умирает. Помогите мне, прошу вас!

– Нет, вы только взгляните на это! Белоснежка просит нас о помощи! Ты просишь злобных тварей, которые натравили когда-то маменьку против тебя, спасти её! Интересно, что подумает и скажет об этом король Чарминг?

Но Снежка Люсинду не слушала, она склонилась над своей матерью, пытаясь расслышать то, что та пытается сказать. Это был слабый, едва слышный шёпот, похожий на шипение пузырьков в стакане воды.

– Наклонись ближе, моя дорогая. Я люблю тебя, – произнесла Гримхильда, и в это время начали раскрываться её раны. Через их разошедшиеся края хлынула кровь, заливая пол, а сама Гримхильда стала разваливаться на куски, словно разбившееся зеркало. Увидев это, Белоснежка закричала. Ещё секунда, и её мать была мертва. Рассыпалась на миллион кусочков. Снежка навсегда потеряла её, но, что удивительно, помимо ужаса, боли и горя чувствовала при этом облегчение.

Злые сёстры наблюдали за всем этим с огромным интересом, похохатывая и приговаривая:

– Ага! Мы видим твоё сердце, Белоснежка! Оно чёрное, а не белое, как снег! Яблоко от яблони недалеко падает, мы это тоже видим! Ты ведь желаешь, желаешь, чтобы твоя мать умерла! Желаешь, мы видим!

От их голосов Белоснежку затошнило.

– Это неправда! – крикнула она. – Это неправда!

– Кстати, о яблочках, – криво усмехнулась Руби. – Ты нашла подарочек от своей маменьки, который она оставила для тебя на пороге? – Белоснежка с ненавистью взглянула в издевательски улыбающееся лицо ведьмы. – Ну, что на это скажешь?

– Кто же ещё мог принести тебе в подарок такое замечательное красное яблоко, как не твоя маменька? – вновь захихикали сёстры.

Белоснежка поднялась на ноги, её руки и подол платья были испачканы кровью матери.

– Ложь!

Смех сестёр наполнил пространство комнаты, и было в нём что-то такое, что заставило Белоснежку почувствовать, что эти мерзкие женщины говорят правду. Как ни ужасно было ей признавать это, но сердцем она понимала, что то яблоко действительно оставила её мать. Наверное, Снежка должна была бы испытать то же самое чувство, которое охватило её в домике злых сестёр в тот день, точнее вечер, перед появлением матери. Паника должна была её охватить. Желание сломя голову бежать отсюда куда глаза глядят. Но не было у неё этого чувства, нет. Умерло оно, умерло вместе с её матерью. Вместо панического страха Снежка внезапно почувствовала в себе огромную, неведомую раньше силу. Она больше не боялась сестёр. Ни капельки не боялась.

– Не глупи, Белоснежка. Дочь ты ведьмы или нет, у тебя всё равно не найдётся на нас управы. И противоядия тоже. Победить нас тебе никакой поцелуй истинной любви не поможет, – прокаркала Марта, а Люсинда схватила Белоснежку за горло и сильно сдавила его.