Злые сумерки невозможного мира

Когда Артём, вслед за провожатым, подошел ближе, человек, лежащий в импровизированном ручье, отвернулся от переносного телевизора, передающего программу «Вести», и посмотрел на него.

— Чего надо? — спросил человек.

— Это вы Большой? — засомневался Артём. Уж больно резкое несоответствие наблюдалось между его собственным представлением об облике ходока в Ад и тем зрелищем, что предстало его глазам. Правда, по крайней мере, было понятно, почему он называл себя Большим. Рослый и тучный, весил он явно за сотню; на тупой поросячьей ряхе живыми казались только маленькие кабаньи глазки, с крохотными желтыми точками, мерцающими между сонных тяжелых век, практически лишенных ресниц. Лет ему было, на первый взгляд, далеко за тридцать.

— Ну я, — сказал Большой, обдав посетителя густой смесью перегара и крепкого дыма. В одной лапе он держал тлеющую тонюсенькую сигару бледно-салатного оттенка, в другой — поразительно красивый кубок чудовищной емкости. — Чего надо?

— Вы Сицкого знаете? — спросил Артём, присаживаясь на травку и закуривая, по примеру хозяина.

Большой отрицательно мотнул мордой и присосался к посудине.

— Исчезла девушка, — сказал Артём. — Я иду по следу. Один из оккультистов, прежде сотрудничавших с МВД, сказал мне, что искать ее нужно в Аду.

Большой слушал без интереса, рыская взглядом за перемещениями обнаженных купальщиц.

— Все? — спросил он, когда Артём закончил.

— Ну, в общем-то, да.

— Слыхал я про какого-то князя, балующегося мистикой, — сказал Большой. — Может, это и есть твой Сицкий?

— Вполне возможно, — сказал Артём. — Фамилия Сицких из окружения Кобылиных, больше известных под именем Романовых…

— Больсой, — послышалось из-за спины. — Мой сыбка обизен.

Артём обернулся и увидел корейца, смиренно прижимавшего к груди конус своего головного убора.

— Чего такое? — спросил Большой, накидывая на коротышку тягучую смолу пьяного взгляда.

— Мой обизен, — почтительно и настойчиво гнул свое Тигр. — Этот звонил, — он мотнул подбородком на Артёма. — Мой спрасывал, сяво надо. А ён дразнисся. Разресы, ево пряник набью. Мозна?

— Низя, — ответил хозяин, скрывая усмешку. — Ничего тебе низя, Тигр. Ты у нас нелегал, а гражданин с милицией дружбу водит. Так что иди, родной, займись служебными делами. И впредь на клиентов не ябедничай; клиент, он, знаешь ли, всегда прав — пора бы усвоить. Шуруй, говорю!

Печальный кореец осторожно водрузил на голову свое азиатское канотье и побрел в сторону флигеля.

— Ты зачем Тигра обидел? — заворчал Большой, когда коротышка скрылся таки за углом. — Заруби себе на носу, гражданин хороший, моих работников только мне дразнить разрешено! В следующий раз остерегись — мы его недаром Тигром зовем.

Артём с беспечностью признанного бойца окинул взглядом Большого и мордоворота, подпирающего могучим плечом хрупкую колонну беседки.

— Учту, — сказал почти весело. — Но, вообще-то, у меня за плечами полный курс Степанова…

— А у меня — Кадочникова, — нехотя, но с намеком обронил мордоворот. — И три года спецназа.

Большой отхлебнул из своего кубка, поставил его на огромный поднос, пестрящий блюдцами и тарелочками с закуской, выловил пальцами солидный ломоть янтарного балыка и запихнул в рот.

— Короче, — сказал, прожевавшись. — Что ты от меня хочешь?

— До меня дошли слухи, будто есть человек, путешествующий в Ад. И что этот человек — вы, — пояснил Артём. — Исчезновение девушки напрямую связывается с ее мужем. Если вы сумеете вернуть ее в наш мир, мой клиент сумеет отблагодарить за эту услугу.

— Все? — спросил Большой. Артём молча пожал плечами. — Завтра в полдень, вместе с клиентом, — жестко сказал Большой и, открыв кран бочонка, стоявшего рядом с подносом, принялся наполнять изрядно опустевший кубок.

Артём понял, что аудиенция закончена и с ним прощаются по-английски. Мордоворот проводил его к автомобилю, жалостливо ютившемуся по соседству с «БМВ» и «Феррари». Два огромных стиляги-добермана, бдительно несущие службу по обеим сторонам «автостоянки», разочарованно следили за ускользающей добычей добрыми коричневыми глазами…

Родной город принял своего блудного сына в любящие объятия, поприветствовал автомобильными сигналами, ухарским трезвоном трамваев и дружеским подмигиванием светофоров. В два без пяти Артём припарковал свою «лайбу» возле евдокимовского подъезда. Евдокимов ожидал его в компании Штокмана. Андрей был пьян и почти спокоен, а Николай трезв и весьма возбужден.

— Что это вы за интриги плетете, Артём Геннадьевич?! — взвизгнул он при виде входящего компаньона. — Уж от кого от кого, а от вас подобного прохиндейства я никак не мог ожидать! Я кручусь, как белка в ходовом механизме Христофора Бонифатьевича, а вы мне палки в колеса вставляете! Да еще и осмеливаетесь угрожать! Это как понимать-с?