Злые сумерки невозможного мира

— Вот скажи мне, — продолжал Андрей, — почему так получается? Со мной и раньше случались разные странные вещи, но я на них — ноль внимания. Мне бы задуматься, а я через час забываю. Лет десяти-одиннадцати оставили меня одного в квартире. Пацан я был шустрый, на всякую там чертовщину плевать хотел с высокой колокольни. С радости, что смотреть за мной некому, до полуночи по улицам шлындал; домой пришел только после того, как родители последнего приятеля под крышу загнали. Ну, попил чайку, да и — на боковую… И вот, веришь ли, слышу — ходит кто-то в гостиной. Медленно так — топ, топ… Шаги, знаешь, тяжелые, грузные… Сначала думал — сосед сверху. Он часто ночами по комнате разгуливал… А потом как вспомнил, что вся их семья в Полтаву к родственникам укатила, тут-то меня и зазнобило всего. Это что же выходит? Соседа нет, а звуки откуда? Окна во двор смотрят. За гостиной — кухня, ближе к лестнице — прихожая. Но шаги-то в гостиной! Не в прихожей, не в кухне — в гостиной! А вдруг ворюга какой забрался? Потихонечку, не дыша, выкарабкался из постели, сцапал самодельный деревянный автомат за дуло — прикладом вперед… Распахнул дверь, воздуха полную грудь набрав для крику… А в гостиной-то никого… Никого! Представляешь? И, стоило порог переступить, шаги — будто обрезало. Волосы дыбом! Обшарил всю квартиру — пусто. Взял нож из кухонного стола, побродил, а спать-то хочется… Только лег — снова топот. Я в гостиную с ножом наперевес — тишина. Да глухая такая — словно подушками на уши. Сердчишко, знаешь — тук-тук, зубарики — чок-чок, волосы на руках — свиная щетина, вздыбились. Постоял, послушал — полная глухота! Опять в постель, ножик под одеялом в кулачонке держу, уши торчком. Снова шаги… у самых дверей половицы скрипят… — Андрей с силой выдохнул воздух из легких, обжигаясь, хватанул кофе. — Не знаю, чем бы закончилась вся эта катавасия. Может, уснул бы, намаявшись, может, свихнулся б… или — как Маринка моя… Только когда шаги к дверям подобрались, вдруг проснулся наш котяра Марсик. Он на подоконнике дрых, а тут, смотрю, вскочил на все четыре, зыркнул в сторону гостиной, выгнулся весь и — ко мне на грудь. Лег, подобрался, задние лапы спружинил, глазищами в дверь вперился. И давай урчать… давай урчать. Слышу: шаги все дальше от спальни. Марсик похрипывает, шаги отступают, да и мне как-то полегче стало. Минут пять или шесть все это продолжалось, а потом вдруг все утихло. Топот исчез, и Марсик мой на пол спрыгнул, подцепил дверь когтями и — в гостиную. Минуты не прошло — уснул я, как в пропасть ухнул.

— А дальше? — спросил заинтересованный историей Артём. — Проверку, надеюсь, устроил?

Андрей кивнул и спрятал лицо за донышком кружки.

— Не было наверху никого, — сказал многозначительно. — Соседи только через неделю вернулись.

— Может, кого за квартирой приглядывать оставили?

— Говорю же — не было никого! — огрызнулся Андрей. — Вот случай подвернулся, казалось бы — думай, дурак! Нет! Было — да прошло, а стало быть — и не было! Так, выходит?

Артём бережно стряхнул столбик белесого пепла, подальше выдвинул руку — чтоб и пылинки на себя не уронить.

— Не ты один такой глупый, — утешил он своего компаньона. — Над подобными казусами считанные единицы голову себе ломали, да и то больше для смеху, для занимательности. Это сейчас экстрасенсов гуще осота развелось. А лет десять назад на все вопросы ответ был один: иллюзия.

— Большой тоже иллюзиями зовет…