Злые улицы

MP-40. Основное вооружение автоматчиков Вермахта, привезенное в США в качестве трофея, а потом выкупленное преступниками у интендантов-взяточников. Урон 15–26. Заряжено 32 патрона из 32.

— Ну, что, — усмехнулся Джо. — Тебе еще каску на глаза натянуть, будешь самый настоящий «эсесовец».

— Даже это лучше, чем дедушкино ружье, братан, — усмехнулся я в ответ, кивнув на то, что досталось ему.

Остальные тоже перешучивались. Мы спустились вниз, уселись в два «бьюик родмастер», и поехали. Остановились через два квартала, дождались, пока в большой лимузин от «бьюик» сели двое важного вида стариков, и поехали дальше, в сторону уже знакомого нам с Джо негритянского квартала.

Ехали медленно, не торопясь, колонной из трех машин. При этом все почему-то уступали нам дорогу, никто даже не думал подрезать одну из машин или что-нибудь такое, а регулировщики, будто специально, каждый раз останавливали поток машин, чтобы пропустить нас по дороге.

— Хорошо быть мафиозным боссом, да? — спросил Джованни, посмотрев в окно. — Хорошо, что мы устроились работать сюда, и при деле, и в люди выбьемся, ты прав был.

— Ты уже успел словить одну пулю, — ответил я. — Не боишься, что это повторится?

— Кто не рискует, — пожал плечами мой вечный напарник. — Знаешь, ведь на моем месте мог оказаться ты.

— Ага, и тогда нам точно конец пришел бы, — ответил я. — Ты ведь не вписался бы в поворот на такой скорости, и мы вылетели бы, и упали в океан.

— Нормально я вожу, — парень будто бы даже обиделся. — Это ты водишь как моя бабушка!

— А ты стреляешь, как моя сестра! — не остался я в долгу.

Некоторое время мы ржали. Один из парней тот, что был за рулем, понял, о чем мы, и тоже посмеялся. Зато четвертый в машине не разделил нашего веселья, даже наоборот, неодобрительно помотал головой.

Мне было наплевать, что обо мне подумал этот парень, а уж Джо тем более. Его никогда особо не волновало чужое мнение.

Минут через пятнадцать неторопливой езды мы, наконец, въехали в негритянский квартал. Раньше я был здесь только ночью, сейчас же днем, он показался мне еще более унылым зрелищем, чем тогда. Машины вокруг превратились в ржавые развалюхи, а полицейские, будто по мановению ока, исчезли с улиц, хотя раньше патрульные встречались почти на каждом перекрестке.

И почти все были давно знакомы и прикормлены.

Головная машина свернула на какой-то пустырь, на котором уже стояло три машины, которые выделялись в лучшую сторону на фоне остальных ниггерских тачек. Они были тщательно выкрашены, натерты воском, а, может быть, даже оттюнингованы.

Вокруг стояла толпа негров в костюмах. Главным из них был пузатый мужик, который несмотря на жару, был в белом меховом полушубке. В реале в таком не походишь, сваришься, особенно с его габаритами, а вот в игре — почему бы и нет.

Да и есть такой сорт людей, прикольно им негров отыгрывать. Все-таки, их культура плотно вошла в мировую и нашла своих поклонников даже в суровой и не толерантной России.

Машины остановились. Я открыл дверь, вышел на улицу, и поморщился, посмотрев на то, как мои красивые лакированные туфли покрылись пылью. Остальные тоже выбрались из тачек, и вместо одной вооруженной до зубов толпы на пустыре стояло уже две.

Генри подошел к лимузину, открыл дверь и помог дону Гвидичи выбраться из машины. В отличие от ОуДжи босс мафии выглядел не смешно, даже по виду можно было сказать, что это сильный, целеустремленный и волевой человек. И, несмотря на то, что он сути шел просить помощи, мужчина имел вид гордый.

Он двинулся в сторону ОуДжи. Тот кивнул что-то своим товарищам и двинулся навстречу, оба показали открытые ладони, в знак того, что у них нет оружия.

Да, дон Гвидичи рисковал, когда шел в сторону вооруженных негров, но ведь и их главный рисковал не меньше, а даже больше. Потому что в его тушу мне будет попасть гораздо проще, чем его парням в нашего дона.

Они пожали друг другу руки. Я огляделся вокруг, но не увидел ничего подозрительного, встретился взглядом с Генри, который кивнул мне, мол, парень, все должно быть нормально.

— Ты знаешь зачем я здесь, — сказал дон и голос его соответствовал моим представлениям о нем самом. — Ублюдки Тотти объявили нам войну. Ирландцы напали на нас. Вы — враги ирландцев, потому что все они расисты.

— Да, — кивнул ОуДжи. — Мы враги не только ирландцев, но и Тотти. Он не уважает то, как мы разделили город, считает, что может безнаказанно брать наше, щипает наши районы, его люди ловят курьеров. Ты же — человек чести. Даже когда твои люди по ошибке напали на нас, они извинились и заплатили.

— Я уважаю наши правила, и уважаю конкретно тебя, — босс мафии вздохнул. — Но мне нужна твоя помощь. Мы не справимся против Тотти и ирландцев. Любую из этих банд поодиночке мы разбили бы легко, но они объединились, и нам нужны союзники. Наши хорошие отношения позволяют надеяться, что ты нам поможешь.