Змеелов. Книга вторая

Я тут уже упоминал физика Энрико Ферми. Это был молодой и гениальный итальянский профессор-физик из провинции. Но в Рим его не пускали. Еврейская диаспора, паразитирующая на итальянской науке, контролировала все теплые места. Зачем давать доходное место молодому итальянскому гению, если его может занять дальний родственник Лейба? А так как евреи держаться единым, сплоченным кулаком, то Ферми ничего не мог сделать.

До того момента как к власти в Италии пришли фашисты, во главе с Муссолини. Еврейской профессорской мафии пришлось поджать хвост и потесниться. Но не можешь предотвратить — возглавь. Евреи как кладоискатели. Только они собирают не золото, а интеллект. Такая вещь называется — воровство генов. Если есть туземный гений, то можно его женить на еврейке и тогда его гены послужат в будущем во благо еврейской диаспоры.

Как известно, преподавателям в ВУЗах запрещено вступать в шуры-муры со студентками. А почему-то доступ на профессорские вечеринки получали исключительно еврейские студентки, родственники преподавателей. Так и Ферми был взят в плен, окольцован и стал работать для порабощения и уничтожения с помощью ядерной бомбы своего же собственного народа. То есть в ходе войны перешел на сторону врага. Нормально, да⁈

Я, конечно, не Ферми, но молод, красив, получил уже кое-какую известность в узких кругах. За мной тянется героический шлейф змеелова. И мне некогда тянуть кота за причиндалы. А у профессора Лифшица есть не слишком уродливая внучка. По имени Фима. Похожая на дворовую курицу, украшенную перьями индюка.

Ее я и стал атаковать, уверяя, что влюбился с первого взгляда. И мечтаю на ней жениться. Пришлось сыпать комплиментами, вспоминать сентенции из турецких сериалов. А так же душещипательные перлы из русских, из серии «Любовная-любовь». Поминутно предлагая оказать подруге какую-нибудь милую услугу, типа подать графинчик для масла или для уксуса.

Мельком скажу, что это был не тот известный профессор Лифшиц, что с физмата, а его однофамилец. Бодро выдававший себя за караима. Корректного игрока в карты.

В процессе охмурения женского пола, мне даже пришлось солировать под аккомпанемент рояля. А что? Голь на выдумки хитра. А песня — серьёзный фактор воздействия на окружающих. Недаром же сейчас девушки поголовно бегают и вешаются на разных Шаляпиных и П. Лещенко.

Сейчас добропорядочная интеллигенция, то есть те люди которые считают, что если будут ценить шампанское и балет, то это сразу отнесет их к сливкам общества, уже держит характерную фигу в кармане. Втихомолку критикуя страну и ее власти.

В моде меланхоличные песенки упадочного Вертинского. «Где Вы теперь? Кто Вам целует пальчики?» Или упадочного же Есенина. Из цикла «кабацких песен». От которых даже волосы в носу шевелятся. Эра декаданса, чего уж там… Подобные произведения считались полузапретными, таящими в себе яды иного социального строя.

А поскольку девушка играющая на рояле, выдала похожую мелодию, то я удачно вклинился и в тему спел для антуража:

— Дым сигарет с ментолом,

Пьяный угар качает…

Чем сорвал бурные аплодисменты. Прибавил плюс сто к харизме и обаянию. Недаром же я всегда был склонен думать, что атмосфера горячих кушаний способствует развитию чувственных струнок.

На фоне других любителей музыкальных куплетов, как правило вопивших благим матом, я смотрелся настоящим молодцом. И в награду я получил одобряющий взгляд Фимы Лифшиц. Ага, фигли нам, страшным бабам, бояться красивых мужиков? Похоже, дело на мази…

Я под ручкой с девушкой подошел к профессору Лифшицу и сказал, что без ума от его внучки. Мечтаю на ней жениться. Заняться чистой наукой и перебраться в Москву. Мельком нарисовал картину безбедной, счастливой семейной жизнь под моим чутким руководством.

Профессор, павлин расфуфыренный, изучил мою семитскую внешность, ладную фигуру, и в обтекаемых словах благословил мои намерения. При этом папаша так энергично кивал своим массивным шнобелем, как будто клевал какой-то корм.

Вот так к счастью, я был признан «либер фатером» «подающим надежды» и респектабельным. Ё-Ё-Ё!

Что тут сказать? Новая советская элита цветет и пахнет. Бронзовеет. Пытаясь создать закрытую касту, стремится заключать браки преимущественно в своем кругу. Чтобы не разбавлять коммунистическую «голубую кровь». При этом все режиссировалось из Кремля.

Так сын Берия, Серго, хотел жениться на дочке Сталина, Светлане. Но сам Лаврентий, зная шлюховатое поведение дочери генсека, сумел отговорить сыночка. Да и дурная наследственность колола глаза. Мамаша Светланы, несколько ненормальная особа, покончила жизнь самоубийством. Попытался покончить жизнь самоубийством в 19 лет и ее старший сын — Яков. Остальные дети покойной тоже вели себя как полные не адекваты. Так что Серго женился на другой «номенклатурной невесте». Марфе Пешковой — внучке «великого пролетарского писателя» Горького, которого так осыпал деньгами Сталин.