Змееносец. Истинная кровь (СИ)

А ты, оказывается, ужасно скрытен. От лучшего друга утаил, что имеешь еще одного сына. Хотя и убеждал меня, что увлечен лишь герцогиней, сам времени зря не терял. Впрочем, оно и верно. Раз уж твоя Катрин все одно предпочитает короля…»

— Он пьян был совсем, когда это писал? — буркнул Серж себе под нос. Однако его немало задело то, что даже Паулюс, неизвестно где слонявшийся целый год, оказывается, знал о том, что Катрин и король стали любовниками. От этой мысли Серж рассердился еще сильнее. Рванул края бумаги и бросил обрывки под ноги.

— Собирайтесь, мадам! Мы немедленно едем. Каждый в свою сторону, — холодно объявил Серж и покинул комнату — следовало проверить коней.

Едва он вышел, маркиза вскочила и подобрала с пола клочок письма. Что такого мог написать глупый монах?

«…ужасно скрытен. От лучшего друга утаил, что имеешь еще одного сына. Хотя ты убеждал меня, что увлечен лишь герцогиней, сам времени зря не терял. Впрочем…» — выхватили ее глаза несколько строчек, и маркиза брезгливо отбросила от себя бумагу, словно то была скользкая жаба, покрытая бородавками.

Она обессилено опустилась снова на тюфяк и отвернулась к окну, за которым ничего не было видно из-за вьюги. Какой она была глупой, поверив трубадуру. Он лишь посмеялся над ней. Эта мысль заставила Катрин горько усмехнуться.

Да, они поедут каждый в свою сторону. Маркиз де Конфьян должен вернуться в маркизат. Для этого у него теперь есть веская причина. Ей же следует вернуться за сыном. За своим сыном.

Покуда маркиза изучала чужую корреспонденцию, маркиз успел сделать несколько самых неприятных открытий. Первым из которых было то, что метель была куда более сильной, чем он ожидал. Все вокруг замело снегом, да и мести не переставало. Потому ни о каком отъезде в ближайшие несколько часов и речи идти не могло.

Вторым открытием стало то, что Игнис, которого он проведывал только накануне вечером, с трудом дышал и фыркал так, что было очевидно — простудился. Отдав хозяину нужные распоряжения и вернувшись назад, в дом, он сделал третье неприятное открытие. Как оказалось, свободных комнат, и правда, более не было. Потому никакой возможности избавиться от Катрин хотя бы на ближайшие несколько часов не имелось.

— Отъезд отменяется, мадам, — заявил он, едва толкнул дверь комнаты, которую ему теперь суждено было делить с собственной женой.

— Почему отменяется? — надменно спросила маркиза. — Мне необходимо немедленно уехать. Да и вы, кажется, торопились.

Он скрестил на груди руки и коротко усмехнулся — ее тону и тому, как не сочетается этот тон с по-мальчишечьи остриженными волосами.

— Выгляните в окно, и сами все поймете.

— Неужели ничего нельзя придумать?

Она смотрела на его скривившиеся губы, и сердце ее сжималось от боли. Он снова смеется над ней.

— Если вы так торопитесь в объятия Его Величества, то можете рискнуть. Быть может, они отогреют и ваш труп, коли вы околеете.

— Не вам меня упрекать! — презрительно бросила маркиза. — Я тороплюсь к Сержу. Я заберу его и уеду к старшему брату в Брабант, — она направилась к двери. — Вам бы тоже не мешало поторопиться. Заняться своим другим сыном. И, вероятно, его матерью.

Серж удивленно посмотрел на Катрин.

— Каким еще с… — понимание отразилось в его глазах, и он замолчал. Злая улыбка искривила его губы, но уста не проронили ни слова. Он медленно приблизился к супруге и всмотрелся в ее зеленые глаза хищной кошки. О, как он любил эти изумительные глаза! Как верил в силу, заключенную в этом взгляде!

— Не советую вам Брабант, мадам, — тихо сказал он, но голос в тишине прозвучал зловеще. — Там сырой климат. И довольно далеко от двора. Ваш венценосный любовник, я полагаю, не особо будет рад столь дальнему вашему пребыванию. Что до Сержа, то его место в Конфьяне.

— С чего бы вам переживать о том, что я собираюсь в Брабант? У вас теперь много других причин для переживаний, — упрямо проговорила она, не замечая его угрожающего тона. — А своего сына я вам не оставлю. Не хватало еще, чтобы им занималась чужая женщина.

Он склонился к ней так низко, что почувствовал ее дыхание на своем лице. И медленно проговорил:

— А вы попробуйте, мадам, заберите его.

Не отводя взгляда от его лица и не отстраняясь от него ни на шаг, маркиза лишь чуть сузила глаза и прошипела:

— Серж — мой! И если вы не отдадите мне его, я всем объявлю, что не вы его отец!

Он только приподнял бровь и выдохнул в самые ее губы:

— Cana!

А потом резко отстранился и быстро вышел, хлопнув дверью. Уже в темноте узкого коридора он устало привалился к стене и, что есть силы, ударил по ней кулаком. Умирает ли любовь? Нет. Она просто сжигает до самого черного пепла все живое, что есть в человеке.

XV

23 декабря 2015 года, Париж