Змееныш

В самую глухую пору ночи белокожий старик появился в комнате Стервятника. Тот ощутил нечто вроде леденящего прикосновения и мгновенно проснулся. В жутковатом зеленом свете, источаемом стенами, он увидел фигуру мокши, окруженную коконом, внутри которого уже побывал однажды во время перехода через болота. Безмолвие нарушалось только тихим журчанием древесного сока в быстро мелеющем озере.

Было что-то роковое в начавшемся необратимом изменении. Люгер не знал, как сопротивляться ему. Его разум опять помутился, и перед глазами замелькали нездешние огни. Эти световые пятна сменились зловещими вспышками, выхватывавшими из темноты мрачную каменистую равнину, на которой лишь кое-где росли деревья. Гигантские стволы напоминали кости какого-то фантастического животного, обработанные ветрами и дождями. На их вершинах с душераздирающим скрипом медленно раскачивались замки с овальными окнами. Светильники, укрепленные на ветвях, бросали на равнину лучи неверного света. Вокруг омертвевших стволов вились лестницы с тысячами ступеней – почти безнадежный путь для всякого чужака, попавшего в это жуткое место…

Таков был ландшафт, запечатленный в бездонной памяти мокши. Таков был мир, из которого пришли Ведьмы тысячелетия назад – вот что открылось Люгеру, когда его разум начал растворяться в гораздо более древней и невероятно сложной сущности. Снова его искушали силой и нечеловеческой магией. Он мог бы стать частью чего-то большего… но какой ценой? На самом деле это было сродни похищению души. И постепенно он терял себя…

Как умел, он боролся с тем, что казалось ему всего лишь очередным наваждением. Большую часть поля зрения заняла фигура старика. Судя по запаху гнили, Люгер уже находился внутри кокона. Мокши приблизился вплотную, и внезапно Слот ощутил себя висящим в воздухе без всякой опоры. Его глаз коснулась обжигающая молочно-белая пелена, и на какое-то время он перестал видеть.

Затем он начал различать проблески мягкого зеленого света. Его источником было тело старика, к тому моменту успевшего избавиться от своей одежды. Обнаженный мокши являл собой отвратительный образ человеческой дряхлости, отягощенный немыслимой древностью заключенного в нем сознания. Искры пробегали по коже, похожей на выбеленный вспышкой молнии пергамент, по острым выступам ребер и ключиц, по сморщенному бесполезному органу ниже глубокой впадины живота. Беззубый рот был полуоткрыт, а глаза уже начали стекленеть, превращаясь в подобия отполированных прибоем камней. Пальцы на руках и ногах были сведены судорогой…

Люгер сделал несколько шагов назад, пока не ощутил непреодолимое сопротивление, словно уперся спиной в упругую стену. Между тем его по-прежнему окружал неземной пейзаж. Умирающий старик снова очутился рядом и протянул к Стервятнику руку ладонью вперед. В свете зеленой звезды, горевшей над изломанным горизонтом, Люгер успел заметить, что все линии на этой ладони уже исчезли. Гладкая и твердая, как дерево, рука толкнула его в грудь, и этого толчка было достаточно, чтобы опрокинуть Люгера навзничь. Опора предательским образом исчезла. Он ударился затылком о землю, и раздался гул – будто колокол зазвонил где-то в отдалении…

Мокши тотчас навалился на него сверху. Тело старика оказалось неожиданно тяжелым и твердым, словно каменная плита надгробия, в то время как тело Стервятника сделалось бессильным и непослушным, точно в кошмарном сне. А потом холодные губы старика нашли его губы…

Люгера едва не вывернуло от нестерпимого отвращения. Чужое, зловонное и ледяное дыхание струей хлынуло в его глотку, и он почувствовал, что это нечто большее, чем извращенный поцелуй, – в него переливалась мистическая сила, незримая, но подлинная сущность мокши, которая давала знать о себе только своим влиянием – так Слот порой испытывал непреодолимую притягательность зла.

Но теперь он внезапно ощутил себя гостем в собственном теле. У него отбирали то последнее, чем он еще владел. Его охватил ужас, по сравнению с которым все пережитое прежде казалось легким волнением.

Плоть старика прилипла к его коже, и обоих пронизывал сильный зуд.

Глаза мокши потекли, как тающий лед, – вязкая жидкость заливала глазные впадины Люгера и собиралась в них стеклоподобными лужицами. Отвердевающий язык длинной сосулькой свешивался в рот Стервятника, и тот уже не мог сомкнуть челюсти – темная сила продолжала беспрепятственно вселяться в него, захватывая власть над телом…

Когда поток иссяк, старик, лежавший на Люгере, превратился в мумию, из которой невероятным образом быстро и безболезненно вынули жизнь. Настолько быстро, что трупу уже не угрожало разложение. И кроме того, тело мокши сделалось очень сухим и легким.

Когда Люгер, собрав оставшиеся силы, попытался сбросить с себя мертвеца, ему удалось это неожиданно легко. Мокши откатился в сторону. Слот услышал хруст рвущейся кожи, а затем – тихий шорох, с которым, как он догадался, с головы трупа осыпались волосы.