— Я люблю тебя, Донна. Мне нравится, что ты держишь свое сердце нараспашку, но я ненавижу, когда ты позволяешь своим чувствам подавлять тебя до такой степени. Я признаю, что это две стороны одной медали, что, возможно, ты не можешь быть настолько искренней и заботливой, если только твои эмоции не управляют тобой, но я позволил тебе манипулировать мной в безвыигрышной игре. Я побеждаю, Донна, я всегда побеждаю, но только не с тобой. Я позволил тебе побеждать во многом. Я должен был просто придерживаться правды и продолжать жить вместе, но у меня возникла эта дурацкая идея, что я хочу жениться на тебе. Я хотел стать законным отцом для Питера и Бекки. Я хотел вместе с тобой оказаться за белым штакетником, довольно лгать, довольно притворяться, что я тот, кем не являюсь, я бы никогда не завел роман, никогда не обманул бы тебя и нашу семью таким образом. Но сейчас речь идет об эмоциональном обмане. Я даже не знаю, что на это ответить, Донна. Я уступил в этой дурацкой интрижке, и теперь ты думаешь, что я уступлю, если ты будешь давить достаточно сильно. Ну, я этого не сделаю, не могу.
— Тед, — сказал Питер, — не надо, пожалуйста, не надо. — Питер выглядел так, словно готов заплакать.
Эдуард сжал его руку.
— Мне очень жаль, Питер, так жаль, как я никогда ни о чем не жалел.
— Нет, — сказала Донна и заплакала. — Нет, не надо… Я люблю тебя. Я люблю нашу семью. Я люблю то, что мы создали вместе.
Эдуард посмотрел на нее, его лицо все еще было пустым, как будто он отбросил все свои эмоции, чтобы никто не мог их увидеть. Если ты контролируешь свое внешнее поведение, то иногда можешь почти притвориться, что контролируешь свои внутренние чувства; почти.
— О, Тед, не смотри на меня так, — сказала она и заплакала еще сильнее.
Эдуард начал было отпускать руку Питера, но Питер положил свою большую ладонь на руку Эдуарда, удерживая их вместе. Первая слеза скатилась по его щеке, и он изо всех сил старался сохранить самообладание, как это делал Эдуард. Питер не хотел быть похожим на свою рыдающую мать; он хотел быть похожим на Эдуарда, и это было так практически с самого первого раза, когда я увидела их всех вместе.
— Как ты хочешь, чтобы я на тебя смотрел? — Спросил Эдуард совершенно пустым голосом. Я видела, как он убивает с этой пустотой в голосе. Донна вздрогнула, как будто никогда не слышала этого раньше, и, вероятно, не слышала. Если бы она только знала, что Тед скрывал роман не со мной, а с чем-то гораздо более жестоким и опасным.
— Как будто ты все еще любишь меня, — сказала она сдавленным от слез голосом, — как будто мы все еще семья.
Глаза Эдуарда дрогнули, потому что так оно и было на самом деле. Он, Донна, Питер и Бекка были одной семьей, и он хотел, чтобы они продолжали жить вместе. Он так сильно хотел этого, что скомпрометировал себя и нас, чтобы Донна вышла за него замуж. Мое сердце сжалось, пока я смотрела на них троих. Я с трудом сглотнула, потому что здесь я бы не заплакала. Это был их момент плакать или не плакать. Я не хотела привлекать к себе внимание и рушить их момент.
— Я хочу быть с тобой одной семьей, со всеми вами. Я так сильно этого хотел, что готов был признаться в романе, которого у меня не было, потому что ты не поверила бы правде. Я так люблю тебя, Питера, Бекку и этих глупых пушистых собачек дома, что уговорил свою лучшую подругу признаться в романе, которого у нее тоже не было. Но теперь ты хочешь, чтобы мы не обманывали тебя эмоционально. Мы же лучшие друзья. У нас есть эмоциональная связь, Донна. Вот что значит «лучшие друзья».
— Ох, Тед — всхлипнула она и обняла его. Он не мешал ей, а просто позволил обнять себя. Тихие слезы текли по лицу Питера, пока он стоял и смотрел на них.
Натаниэль взял меня за руку. Я взглянула на него и увидела, как по его лицу потекли слезы. Он провел больше времени с Донной и обоими детьми, чем я. Для Бекки он был дядей Натаниэлем. Для многих из нас это будет потерей чего-то большего, чем просто свадьбы.
Я сжала его руку и тут же отвернулась, потому что если бы я продолжала смотреть, как он плачет, то не смогла бы удержаться и не присоединиться к нему. Я не буду плакать, пока все не закончится, хорошо это или плохо.
— Я сожалею, что испытываю неуверенность в отношении Аниты. Клянусь, я сделаю все, что в моих силах, и если полиции понадобится ваша помощь в поисках этой девушки, вы, безусловно, можете помочь.
Донна еще крепче прижалась лицом к плечу Эдуарда, и слезы хлынули громкими, надрывными рыданиями, которые, казалось, разрывали ей плечи и спину, так сильно она дрожала от них. Он медленно поднял одну руку и обнял ее. Это заставило ее заплакать еще сильнее, хотя я и не думала, что это возможно, и она крепче обняла его за талию, как будто держалась, чтобы не упасть. Питер шагнул к ним и обнял их обоих. Эдуард обнял его в ответ, и все трое прижались друг к другу. Единственные сухие глаза были у него, но он сдерживал себя. Я только не была уверена, было ли это прощальное объятие или знак примирения с его стороны.