Змеевик

— Молодая женщина флиртует с несколькими молодыми людьми. Далее она пропадает после секса с одним из них. Есть свидетельские показания. Но у одного из этих мужчин есть запись о проституции и наркотиках. К тому же, Грейсон впервые попался полиции, когда ему было всего десять, так что это уже детская проституция.

— Он был жертвой. — Заметила я.

— Да, но он также делал кучу всего помимо этого. Ты же знаешь, абьюзеры часто бывают жертвами в прошлом, Блейк.

— В большинстве случаев.

— Я видел, как это происходит. И если Ранкин дослужился до детектива, то он и сам сталкивался с подобным.

— Значит, из-за того, что Натэниэл был жертвой, полиция собирается повесить на него ярлык преступника?

— Пропавшая девушка крутилась возле него и Эрвина. — Он указал на Ру. — После этого она переспала с кем-то другим. Копам стало интересно, вдруг Грейсон из ревнивых.

Я рассмеялась. Ничего не могла с этим поделать.

— Он один из самых неревнивых людей, которых я когда-либо встречала.

— Натэниэл любит делиться. — Добавил Никки.

— Но здешние полисмены не знают Натэниэла так, как знаете его вы двое. Для них он просто парень, который флиртовал с пропавшей девушкой, после чего она ушла с другим, а записи в базе уже говорят о нем не лучшим образом. Копы хорошенько к нему присмотрятся. И прочешут всех, кто хоть как-то связан с девчонкой. Особенно тех, чье имя всплывало в базе.

Это было нечестно. Мне пришлось медленно сосчитать до десяти, чтобы заставить себя разжать кулаки — по одному пальцу за раз.

— Ладно, хорошо. Но у них нет оснований для задержания.

— Блейк, он оборотень.

— Какое отношение это имеет к делу?

— Откуда они узнали, кто он? — Спросил Олаф.

— Достаточно загуглить его имя, чтобы оно высветилось под его сценическим псевдонимом для «Запретного Плода». Там есть его фотографии в форме верлеопарда. — Ответил Руфус.

— Повторюсь: какое отношение это имеет к делу?

— Хватит тебе, Блейк. Оборотни могут иметь легальные права, и Флорида — довольно продвинутый в этом плане штат по сравнению с западными, но людям все равно страшно.

— Это синдром большого плохого волка. — Заметила Родина. — Ну, или, в его случае — большого плохого леопарда.

— Ну же, Блейк. Ты ведь ловишь преступников-ликантропов. Тебе известно, на что они способны. — Сказал Руфус.

Я попыталась рассуждать здраво. Я попыталась рассуждать, как коп, а не как невеста Натэниэла, но это давалось мне с трудом.

— Я знаю, что ты прав, Руфус. И я знаю, что веду себя, как типичная подружка, которая говорит: «Мой парень никогда бы такого не сделал!».

— Я уже слышал это как от женщин, так и от мужчин, глядя в их лица, покрытые синяками и ушибами, нанесенными парнем, который «никогда бы такого не сделал». — Заметил Руфус.

— Я понимаю. Я правда понимаю, но это неважно, потому что речь идет о Натэниэле.

— А он — твоя детка.

Я улыбнулась.

— Да, он — моя детка.

— Один из. — Вмешался Олаф.

Я посмотрела на него, стараясь не хмуриться.

— Да, он — один из моих деток.

— У тебя и правда больше реальных бойфрендов, чем у кого-либо, кого я встречал. — Заметил Руфус.

— Я полиаморна. Это следствие сексуальной ориентации.

— Я был уверен, что полиамория — это просто стиль жизни. — Произнес Руфус.

Я покачала головой.

— Не для меня.

Руфус тоже покачал головой.

— Мне достаточно Марисоль. В обычной ситуации я бы сказал, что тебе просто нужно найти правильного человека, и тогда все остальные перестанут иметь значение, но я видел тебя с твоими парнями, Блейк. Оно у вас настоящее.

— Спасибо, Руфус. Мне приятно это слышать.

— А теперь иди выручать свою детку.

Олаф порывался пойти с нами, но я даже не успела вмешаться, потому что Руфус сделал это за меня:

— Мне нужно поговорить с Джеффрисом. А вы идите.

Мне очень хотелось пойти к Натэниэлу, мне нужно было это сделать, но я не хотела оставлять Руфуса наедине с Олафом, пока не пойму, почему он защищает меня.

— Руфус, мы можем поговорить?

— У нас с Джеффрисом не будет проблем.

— Я не сомневаюсь в том, что Отто будет вести себя корректно, но мне нужно спросить у тебя кое-что прежде, чем мы разбежимся.

Ему это не понравилось, но он отошел в сторону вместе со мной и Никки. Родина и Ру остались с Олафом.

— Значит, ты — Чума (один из Всадников Апокалипсиса — прим. переводчика)? — Услышала я голос Родины.

— Да. — Сказал Олаф, а дальше они уже были вне зоны моей слышимости.

— С чего вдруг тебе понадобилось вести себя со мной как с девчонкой, а, Руфус?

— Ты и есть девчонка, Блейк. — Ответил он с улыбкой.

— Но ты всегда относился ко мне, как к одной из парней. До этого момента. Почему вдруг решил защищать меня?

— Да я бы и парня стал защищать, если бы ему пришлось противостоять Джеффрису.

— Как ты вообще узнал, что он здесь? — Спросила я, и вдруг поняла. — Тед рассказал тебе.