Змеевы невесты

– Расскажу, что сама слышала, – кивнула Даренка, понижая голос и потихоньку крадясь к шатру мимо костра с храпящими гриднями и клюющего носом Стоума. Но у самого полога вдруг замерла. – А… что твоя Безымянная матушка говорила про меня?

– Что умная ты, и тебе можно более достойную судьбу устроить, нежели за толстого купеческого сынка-колобка замуж выдать, – подмигнула Василиса.

И скрылась в шатре, оставив остолбеневшую Даренку на пороге. Ну, дают ведьмы! Все-то они про всех знают!..

Глава 3

Болота Овсеню казались странными, словно заколдованными. Сплошь поросшие брусничником и морошкой, они прятались в розоватой дымке, почему-то не растаявшей даже под солнечными лучами.

То и дело в ней мерещились суховатые тела с искривленными длинными пальцами, шагающие прямо по трясине, куда нормальному человеку и ходу не было. Но стоит приглядеться – и морок исчезал, растекался в тумане.

Отрок сунул руку за пазуху и сжал громовое колесо на кожаном гайтане – знак Перуна, что носили испокон веков князья да дружинники, да богатыри. Это был единственный подарок от отца, который в молодости с дружиной ходил за моря биться с нурманами, а теперь осел в собственном посаде.

По-хорошему, сопливый мальчишка не должен был его надевать. Право заручиться благословением от бога всех воинов заслуживалось после первого боя, и то если не струсит и проявит себя храбрецом. Но отец, вероятно, чувствовал вину перед незаконным отпрыском, которого так и не приняли домашние. И перед отправлением на службу снарядил того, как подобает. Подарил отличный лук из можжевельника с березой и лосиных жил, два кинжала, выкованных как раз под руку юнца, одеяло, что грело даже в морозные холода. Справил достойную одежу и обувку. И гривну серебряную мальчонке на шею надел, да символ Перуна на гайтане.

«Не подведи, сынок, – сказал на прощанье. – Не посрами честь праотца, будь защитником слабых да обездоленных, бей ворога без страха».

В глазах тут же защипало, и Овсень отвернулся от товарищей, чтобы скрыть нахлынувшие чувства. Но тем было не до мальчишки – они помогали спешиваться с возка девицам, так как ехать через болота в нем было опасно. Поперек туманных густых зарослей тянулась неплохая тропа, но она позволяла ехать рядом лишь двум конникам, не зажимаясь друг к другу. Телеги же вмещалась с большим трудом. Колеса подпрыгивали по сырым кочкам, то и дело съезжая в липкую грязь.

– С нами на лошадях поедете, – сказал девицам Стоум. – Дорога через топь хорошая, да и воздух приятен, не ядовит. Можно не торопиться, к вечеру медленным шагом как раз поспеем.

– И давно ли он тут не ядовит? – хмыкнула Василиса, указывая на росшие прямо вдоль тропы белые грибы-пырховки. – Вот эта дрянь в весеннюю пору стреляет вверх облаком, от которого резко слабеешь и теряешь сознание. Сделаешь шаг – и провалишься беспамятным в трясину, болотной нечисти на радость.

– А ты нос к нему не суй, и все будет ладно, – подмигнул ей гридь, затем поднял с земли стоявшую ближе всех Горицу, посадил в седло, вскочил следом и толкнул коня пятками в бока.

– А еще говорят, у бабы волос долог, да ум короток, – пробурчала ученица ведьмы им вслед. – На себя бы оборотились, у лаптя березового разума и то больше…

Подъехал Желан на своей тихой запуганной кобылке.

– Чего ты там опять бормочешь, девка норовистая? – насмешливо спросил он. – Никак порчу свою наводишь?

– Носы, говорю, берегите, – Василиса в ответ на плохо скрытое оскорбление даже бровью не повела. – И смотрите в оба, здесь болотники лютые. Не хватало еще попасть к ним в лапы.

– Кто тебе сказал такую нелепицу? – хмыкнул Желан. – Я каждый год тут езжу, ничего подобного не видел. Ежели только ты с ними не сговорилась накануне, чтобы нас погубить. С вас, чернокнижниц, станется…

Василиса лишь подняла глаза к небу, показывая, как ей надоели глупые кривотолки.

– Всю ночь соображал, какую пакость к утру сказать? Если бы я сговорилась с нечистью лесной да болотной, вас бы уже в живых никого не было. Вместо этого я предупреждаю, чтобы не погибли по дурости.

Овсень ей на всякий случай не поверил. Выглядели ее предупреждения смешно, особенно с учетом цели их поездки. Не сегодня, так завтра несчастные девчонки погибнут при любом раскладе. А к дружинникам Василиса наглядно показала свое отношение еще вчера у речки.

– Намаемся мы с этой оторвой в дороге, – бурчал утром Вакута, седлая коня. – Она берегов вообще не видит и не знает.

– Значит, покажем и научим, – оскалился хорошо выспавшийся, а потому осмелевший Желан. – Девок таких уму-разуму учить надо, а то дурами помрут.

Овсень догадывался, каким образом раззадоренный угрозами гридь может «поучить» строптивую Василису. В голове услужливо мелькнули сразу несколько вариантов, и ни один мальчишке не понравился.

– Пращуры разгневаются, – робко встрял он в разговор. – Неправильно ратным мужам, славным княжьим воинам, малых да слабых обижать.

Желан было зыркнул на него из-под локтя с выражением лица: «Какой тут клоп пищит в траве?», но все же до ответа снизошел.