Змей

    Девушка только судорожно вздохнула, почувствовав, как волна жара пронеслась по её телу, но Каспиан не дал разгореться лесному пожару, осторожно отстранившись от неё и удобно уложив девушку рядом с собой.

    -  Спи, моя Рита. А я буду здесь с тобой, оберегать твой сон, - тихо произнёс он и легонько поцеловал её в висок. - Теперь, когда я раскрыл все свои карты, никакая сила не выгонит меня из твоей постели.

    -  Даже я? - улыбнулась она.

    -  Тем более ты!

    -  Попахивает садомазохизмом. Зачем мучить себя? - она на самом деле не понимала, зачем ему это - быть рядом и не иметь возможности даже касаться её без разрешения.

    -  Всё сложно, моя Рита. Спи. Мои желания - это мои проблемы, тебе достаточно лишь знать, что ты можешь мне доверить свой покой. Всегда.

    Он осторожно коснулся её шеи горячими пальцами, а спустя мгновение Рита поймала себя на мысли, что у неё слипаются глаза. Да так быстро, что не успела даже спросить на счёт спеленатого уродца на полу спальни! Не могли же они спать в его присутствии, словного того и не существовало?! Но увы, сон сморил её слишком быстро.

    * * *

    Как только Каспиан услышал, что дыхание его девочки сделалось глубоким и размеренным, свидетельствуя о крепком сне, он осторожно высвободился из её хватки и встал с кровати. Предстояло решить несколько важных дел, которые он не мог отложить на потом. И одним из них был гальбаш.

    Подойдя к скованному нитями силы мужчине, Кас убрал несколько из них, позволяя тому свободно разговаривать и спокойно уселся перед ним на пол, облокотившись на изножье кровати.

    Если не знать, кто именно перед ним, никогда бы не догадался. У любого сверха, если переключить зрение в другую фазу, всегда видна его истинная суть или, как любят говорить люди, вторая ипостась. Например, он, альбфар, для других виден в боевой форме с тремя красными полосами, расположенными зеркально на обоих кожистых крыльях. Оборотни предстают в образе их зверей-тотемов, с родовыми пятнами или полосами на мордах; вампиры становятся похожими на летучих мышей-переростков, только белого или серого цветов с руническими татуировками на всём теле… Примеров масса и ни одного похожего. А вот гальбаши способны сохранять свою внешность, прикидываясь людьми, или же принимать облик одного из своих родителей. И никто, только такие же, как они, могут увидеть разницу. Или почувствовать? В любом случае, как бы то ни было, для остальных из Мира Иного отыскать гальбаша, если он того не желает, практически невозможно.

    Как ни странно, в подобном преуспели только люди. Их знахари и те, кто называют себя служителями Христа, а на самом деле (не все, только особая каста, как, например, тамплиеры) являются самыми настоящими эмпатами, смогли разработать амулеты, помогающие выслеживать вот этих смесков. Но при создании добавили какой-то скрытый компонент, благодаря которому этими амулетами могли пользоваться только люди. Умные в то время были люди, очень умные, пусть в их мире и считается иначе. Но на самом деле с тех времён утрачен такой пласт уникальных знаний (не без помощи сверхов), который сейчас сделал бы расу людей доминирующей, во всех смыслах.

    Моргнув, Кас вынырнул из собственных размышлений и теперь уже нормальным зрением посмотрел на мужчину.

    Его внешность ничем примечательным не выделялась - средний рост, русые волосы, серые европейской формы глаза, нос с горбинкой, тонкие губы, усы и лёгкая полнота в теле, чуть больше заметная на щеках и животе. И ни у одного нормального существа даже мысли бы не возникло, что перед ним сидит почти идеальная машина для убийства - палач, чистильщик, каратель. Такие, как он, знают все возможные способы устранения неугодных личностей и ещё столько же придумано ими самими…

    Решив, что хватит молчать, Кас заговорил:

    -  Итак, у тебя было достаточно времени, чтобы всё осмыслить и решить, что тебе важнее: рассказать мне всё, что знаешь, или же всё равно рассказать, но уже под воздействием ментальной магии высшего порядка, - лениво протянул альбфар, удобно устраиваясь в расслабленной позе. - И ты должен понимать, что я в своём праве…

    Его визави молчал, но внимательного и настороженного взгляда от альбфара не отводил. Старший Ламаро решил внести ясность в свои слова: