Змеи города роз

Я замолчала, обескураженная словами матери. До чего же странно этой ночью звучала правда о творившемся за моей спиной. Ее учитель, которого на протяжении многих лет я опасливо сторонилась, охотился на кадара, но даже всемогущий Мансур оказался бессилен перед коварством Арлана…

Мысль о том, что оба брата все эти годы желали мне смерти, застучала в виске латунным молотком. И один из них все еще жив. Наверняка потирает руки, радуясь моему бессилию…

– Я не смогла убить Айдана, – признание, полное сожаления, слетело с губ, опережая мысли.

Маура печально улыбнулась и провела рукой по моей щеке.

– И поступила верно. Смерть наследника воеводы привела бы тебя на рудники, – в голосе матери звучало одобрение, чего мне так давно не приходилось слышать. – Я столько лет убеждала тебя, что смерть Айдана необходима, но сейчас слишком неподходящее время для убийства этого ублюдка. Ты отомстила Арлану за смерть Михеля и выбралась почти сухой из хватки императорских шавок. Я горжусь тобой, дочь.

Очередная слезинка скатилась из уголка глаза, и я смахнула ее, не прощая себе слабости.

– Что бы я ни сделала с Арланом, этого никогда не будет достаточно. На Михеле держалась вся моя жизнь. Теперь она рухнула, будто взорванная крепость. Я никогда не позволяла себе думать, что однажды Беркута не станет, и теперь стою на его могиле. Он стал для меня и отцом, и другом, и наставником. Михель посвятил мне свою жизнь, а я так надеялась, что он наконец обретет счастье…

К горлу подступил комок слез, и я позорно разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Рука Мауры легла на плечо и сжала его в успокаивающем жесте. Очередная слабость в присутствии матери.

Внутри окончательно сломался стержень, на котором я держалась эти бесконечно долгие дни. Боль и горе выплескивались наружу горькими слезами. Я рухнула на колени и ласково провела ладонями по утрамбованной земле. Где-то под ней покоился прах лучшего мужчины в моей жизни.

Я никогда не была одинока… Несокрушимый Беркут возвышался за спиной, оберегая и советуя, сдерживая и направляя… Он приучил меня чувствовать его защиту и создал для этого целый отряд. С семи лет я жила под сильным крылом и наивно уповала, что это навечно… Верила, что Михель защитит меня от козней Айдана… Злилась на него из-за Ингара и жестоко обманывалась… Беркут никогда не ошибался, кроме одного фатального раза… Михель, как и я, верил Арлану.

Не знаю, сколько просидела у могилы друга. Мгновенья сливались в невыносимо долгие минуты, и те ускользали от меня, будто вода, которую не удержать в ладонях.

Когда на горизонте забрезжил рассвет, Маура обняла меня за плечи и прошептала:

– Нам пора уходить, дочь. Ты обязательно навестишь его снова, но на сегодня хватит.

Я подчинилась ее рукам и позволила увести себя от могилы. Бесконечные таблички и памятники явственно проступали в предрассветной серости, и их ряды казались бескрайними. Я брела, чувствуя объятия Мауры, и вновь ощущала себя ребенком. Впервые за последние годы материнская забота была столь явной и нежной. В гневе я клялась самой себе, что больше никогда не назову ее мамой, но сегодня была готова поступиться клятвой…

Игла ждала нас у костра. Она задержала взгляд на моем заплаканном лице, но благоразумно не проронила ни слова. Даже не усмехнулась. Маура вновь плеснула жидкость из склянки, оказавшуюся кровью, в огонь, и тот взметнулся пляской дикой стихии. Прежде чем войти в коридор пламени, она сухо велела Игле затушить костер после нашего ухода.

Маура шагнула в огонь, но сию же секунду отпрянула, топча загоревшийся подол. Я встретилась с изумленным взглядом матери и замерла. Костер не пустил нас обратно.

Мать не сдавалась. Она зажмурилась, что-то шепча, и вновь ступила в языки пламени, из которых мгновение спустя выпрыгнула, шипя от ожогов. Земля, повинуясь ее воле, размягчилась, и Маура ушла в нее по колено. Грунт потушил тлеющие башмаки и подол.

– Коридор закрыт, – пробормотала Игла, тараща глаза на мерно горящий костер. – Что-то произошло на той стороне. Кто-то потушил огонь.

– Знаю, – рыкнула Маура. Она хрустела пальцами, сама того не замечая, и над чем-то сосредоточенно размышляла.

– Нам нужно идти пешком, – заявила я.

Игла окинула меня снисходительным взглядом и отрезала:

– Я наслышана о твоей любви к сумасбродным поступкам. Вижу, молва не врет.

– И что ты предлагаешь, великий стратег? – рыкнула я.

– Зачем идти в лобовую атаку, если можно подобраться незамеченными? Забыла, что я могу?

Игла – лихомор! Почему это вылетело у меня из головы?

– Ты сумеешь спрятать нас троих? – скептически осведомилась я, невольно задумавшись, мог ли предатель укрывать теневой завесой больше одного спутника.

Игла закатила глаза, показывая, какую же глупость я сморозила.

– Хватит чесать языками! Нужно спешить! – оборвала нас Маура и протянула ей руку. Мне с неохотой пришлось сделать то же самое.