Змей Горыныч (СИ)

И юный богатырь на радостях босиком вышел на улицу. Он получил силу, о которой даже не мечтал, эту силу дал ему слепой бродячий старец. Калики исчезли так же быстро, как и появились. И лишь тогда, когда село было далеко за спиной, слепой открыл свои глаза и превратился в зрячего. Длинная борода отпала, и он помолодел лет на двадцать. Другие двое его спутников, видимо, были настоящими волхвами и ничуть не изменились.

- Ты заметил, Доброслав? – проговорил тот, что прежде был слепым.

- Да, впервые такое вижу, Ратмир, - отвечал волхв.

- Он станет великим богатырём. Я смог снять с него проклятие, которые когда-то на него было наложено колдунами. Это пробуило в нём великую силу.

С тех пор прошло много лет. Не стало волхва Доброслава. Ратмир перестал переодеваться слепым волхвом, он нашёл то, что искал, настиг очередного верховного жреца упырей, именуемого Безумным. Прошло не мало времени после того, как он вернулся в Змейгород, когда Ратмир снова услышал о богатыре Илье Ивановиче. Владыка-Змей тогда гостил на Суздальской земле, здесь его и настигла весть о том, что славный богатырь столкнулся под Киевом с верховным жрецом по имени Идолище. Ратмир уже слышал о нём, но знал его больше под другим именем – Кукумер. Владыка-Змей сразу же захотел отправиться на помощь к богатырю, но тут выяснилось, что с юга движется целое войско упырей, которое возглавляют сразу несколько верховных жрецов и сам Кощея Бессмертный. Не было сомнений, что войско это шло войной на Змейгород. И Ратмир спешно направился домой. Здесь он первым делом потребовал к себе Евпатия. Богатырь уже во многом постарел, но всё же оставался таким же непоколебимым и несгибаемым, верным своему слову богатырём. Со временем власть его в городе росла. Помимо того, что он был посадником, он ещё и распоряжался церковными землями, как и прежде занимался торговлей, хоть отчасти это дело переложил на богатыря Семёна Гривну. Не малое число богатырей и христиан в городе обеспечивали Евпатию поддержку и делали самым влиятельным человеком в массах.

- Беда надвигается, словно туча на солнечный диск, - говорил Ратмир, - и с такой бедой, мы, похоже ещё не сталкивались.

- И даже о такой беде ты говоришь так же красиво, как и всегда, - ухмыльнулся Евпатий.

- Это привычка, - отвечал Ратмир, - народ любит красивые речи. Но я говорю серьёзно. На нас идёт войско упырей. Наконец-то эти твари решили дать нам отпор. И, похоже, у них в руках меч-Молния.

- Не может быть, - от неожиданности сел на лавку Евпатий. – Нужно писать Микуле Селяниновичу в Новгород. Одни мы не справимся.

- Справимся, если найдём способ сплотиться. Ты – посадник, Евпатий, и на тебя я возлагаю обязанность создать из жителей города вооружённое ополчение. У нас много христиан, пусть же они станут богатырями. Ты возглавишь это войско и поведёшь его в бой. А если я погибну, то ты возглавишь и все войска Змейгорода. А Микулу мы будем звать только в самом крайнем случае, если уже не справимся сами.

- Я никогда прежде не командовал войском, - возражал ему богатырь, - и за такой короткий срок из простых горожан не сделать воинов. К тому же, в случае чего, колдуны мне никогда не подчиняться.

- Они подчиняются мне, значит, подчиняться и тебе. Нам нужно продержаться как можно дольше. Упыри – плохо организованные твари. Если они и смогли создать своё войско, то это не на долго. Лишь для устрашения, для видимости. Очень скоро они перессорятся друг с другом, и мы сможем их разбить. А до той поры мы должны лишь тянуть время.

- Что ж, стены наши крепки как никогда, у нас полно припасов и есть время, чтобы подготовиться к долгой осаде.

- Ты со мной до конца, Евпатий?

- До конца, вождь, - отвечал богатырь.

- Это хорошо. Тогда, действуй, друг мой. – вымолвил Ратмир, похлопав по плечу старого товарища.

- Об одном хочу попросить тебя, Ратмир. О той девчонке, что украли для тебя под Смоленском. О Марфе. Она так и не стала тебе женой. И не станет по своей воле. Позволь ей вернуться домой.

- Змей не возвращает того, что забирает, - изменился в лице Ратмир и стал твёрд, как настоящий гроза упырей, - однажды она станет моей женой.

- Время идёт, Ратмир, и христианская вера уже далеко распространилась по Руси. Когда мы были молоды, христианство для всех было чужой верой, теперь же появилось целое поколение молодёжи, крещёной с детства. Марфа как раз из таких. Её с детства готовили к христианскому браку, где она будет единственной женой, всё остальное она считает безнравственным.

- За неё уже уплачен выкуп, Евпатий. Так что домой она не поедет, это моё последнее слово.