Змей Горыныч (СИ)

Но всё было бесполезно. Богатырь пытался подняться на ноги, но другие упыри не давали ему встать. Они подняли его голову и заставили смотреть. И он видел всё. Когда Пафнутий разделался с Фёклой на глазах у детей и принялся за них, Бог сжалился над Николаем, и он лишился чувств. Он впал в беспамятство и пролежал так несколько часов. Когда богатырь очнулся, небо было уже тёмно-синего цвета, звёзд и луны не было видно, наступал рассвет. Кругом лежали мёртвые обезображенные тела, но Николай был ещё жив. Он лежал в луже собственной запёкшейся крови и пытался убедить себя, что всё, что произошло ночью, на самом деле лишь приснилось ему. Всё это было слишком ужасно, чтобы быть правдой. Богатыря оставили здесь умирать, чтобы поиздеваться над ним, для потехи. Пафнутий. От одного этого имени в груди у Николая клокотала ненависть. Он словно не осознавал или не хотел осознавать, что колдун уже мёртв. Только эта ненависть поддерживала ещё жизнь в богатыре. Казалось, только это чувство у него теперь и осталось. Но теперь это чувство приняло гораздо более сильные формы — оно лишало Николай рассудка. Богатырь теперь был уверен, что всё вокруг него не настоящее. Это лишь были образы из его кошмарного сна, от которых он не мог никак избавиться. Трупы были не настоящие, воспоминания не настоящие, и рана его не настоящая.

— Нет, меня не проведёшь, — расхохотался Николай и погрозил пальцем трупу ребёнка, — я знаю, что сплю, только никак не могу проснуться.

Смех его эхом разнёсся по округе. В городе никого не было, город был мёртв, это лишь доказывало, что Николай спит. Богатырь вспомнил про колодец, вспомнил, что почему-то должен добраться туда. Он сделал над собой усилие и смог подняться на ноги.

— Всего лишь сон, что я и говорил. Все мои страхи вдруг явились мне разом, так бывает только в кошмарном сне. Если бы я не спал, смог бы я ходить по земле с такой тяжёлой раной?

На центральной площади все были мертвы. Дьярви, израненный врагами, лежал рядом с мёртвым телом брата старшего брата.

— Здравствуйте, братья, — произнёс Николай, — как-то вы не важно выглядите. Помыться бы вам. О, Никита, и ты здесь. Вижу, ты обрёл бессмертие. Как твоя семья, где дочка-красавица? Не болеют? Ну и слава Богу. А где Семён Гривна, мой старый товарищ? Эх, сколько мы с тобой всего прошли. Как же хорошо жилось в Новгороде, а здесь клопы в постели меня уже с ума свели. Чёрт бы побрал этих клопов, как же я от них устал. Как же я устал! Но где же Евпатий Вятич? Мы же с тобой хотели вместе уплыть. Но тебя здесь нет. Придётся мне уплыть без тебя. Коня мне! Евпатий! Евпатий!