Змей и радуга (СИ)

Драко приземлился на трибуну рядом с ним.

— А тактический разбор игры делать не будем? — поинтересовался он.

— Малфой, ты хочешь блеснуть терминологией или учишь меня преподавать? — хмыкнул Оливер.

— И в мыслях не было.

— Тогда садись на метлу и лети ловить снитч.

— Привет, — на трибуне появилась запыхавшаяся Пэнси. — Прости, что опоздала.

Драко улыбнулся.

— Ничего, сейчас будет еще одна игра.

— Которую болельщики из Слизерина будут смотреть со своей трибуны, — мрачно добавил Оливер.

Проигнорировав замечание, Пэнси поставила сумку на скамью и принялась рыться среди многочисленных книг.

— О! Нашла! — достав бутылочку с тыквенным соком, она протянула ее Драко. — Держи.

— Спасибо.

— Малфой, миловаться будешь потом. Сначала — игра. А тебе, Паркинсон, я еще раз напоминаю, что ваша трибуна находится напротив.

Вуд явно терял терпение, и Пэнси попыталась придать голосу миролюбивый тон:

— Тренер, не заводитесь, я просто принесла сок. В нашей команде это была обычная практика.

— Это не ваша команда, Паркинсон. Это сборная. И я предупреждал, чтобы ты оставила меня в покое.

— При всем моем уважении, тренер, мое присутствие здесь не имеет к вам ни малейшего отношения.

— Если ты сейчас не покинешь трибуну…

В голосе Вуда звучали угрожающие нотки.

— Пэнс, не связывайся, — шепнул Драко.

— Хорошо, — кивнула она. — Удачи!

Подхватив сумку, Пэнси спустилась вниз.

— Внимание! Через две минуты начинаем! — сообщил игрокам Оливер, наблюдая за тем, как она пересекает поле и поднимается на трибуну напротив.

Он сам не понимал, почему разозлился, но это нервное состояние ослабило внимание, и лишь через полчаса с начала второй игры Вуд заметил, что ловец намеренно тянет время, гоняясь за снитчем, но не делая попытки его поймать.

— Малфой! — закричал Оливер. — Ты так и будешь носиться с ним, как с барышней на первом свидании?

— Я жду, когда команда заработает двести очков, — отозвался Драко, ухмыляясь.

— Если увижу это на игре — поставлю замену! Лови снитч! И на сегодня закончим.

— Да, тренер! — пальцы Малфоя сомкнулись вокруг мяча, перехватив трепетавшие крылья.

Тренер. Вуд потрясенно застыл и даже повернул голову, глядя на Поттера. Усмешка Гарри напомнила малфоевскую.

— Гарри, ты ничего не хочешь мне сказать о Малфое?

И снова тот ухмыльнулся.

— Тренер, я готов сказать о Малфое многое, — ответил Гарри, наблюдая за полетом пресловутого слизеринца. — Охренительно играет в квиддич. Ловец что надо, верьте мне. В силу своих многочисленных мозговывертов — упорен в достижении цели. В общем, находка для команды. Спортивная форма — на уровне профессионального игрока. Характер — дерьмо, тут глупо спорить, но…

Малфой спикировал на поле и спрыгнул с метлы возле ящика для мячей. Финниган уже успел убрать квоффл и бладжеры, и в футляре оставалось лишь одно пустое углубление. Протянув Шеймусу снитч, Драко направился за остальными игроками в сторону раздевалок. Вслед за ними поле покидали и болельщики.

Когда трибуны опустели, Оливер вернулся к разговору.

— Гарри…

Поттер повернулся к нему и вскинул брови.

— Я что-то забыл? А. В порочащих его связях замечен не был… почти год точно.

— Гарри Поттер… — вкрадчиво сказал Оливер.

— Что?

— Ничего. Можешь идти.

Он заметил, что Гарри поднялся с сожалением: уходить с трибун герою никак не хотелось. Оливер вдруг вспомнил, что сам когда-то учил Гарри, радовался его победам. Вполне возможно, что тот теперь испытывает то же самое, глядя на своего протеже.

— Хотя — нет. Подожди. Мы не все успели обсудить.

Гарри напрягся.

— Как ты помнишь, в мае играем с Дурмштрангом, — Оливер потер больное колено.

— И мне бы не хотелось, чтобы играл Драко. Ты сам когда сможешь начать тренировки?

Гарри облокотился на перила и обернулся. Вуд не выглядел раздраженным и, возможно, сейчас было подходящее время, чтобы сообщить о своем уходе.

— Вот что, — Гарри сел рядом с Оливером и положил руку на его плечо. — Я давно хотел тебе это сказать…

Но Вуд уже знал. Вернее, понимал, просто сам говорить не хотел.

— Можешь не извиняться. Когда решил?

— В начале года, — Гарри покачал головой и отвернулся, наблюдая за игроками. — Всё не мог сказать. Извини.

— Надо было, — глухо ответил Оливер.

— Я из-за тебя играл. Если бы не моя травма…

Он осекся, и Вуд понял, почему. Само слово «травма» было запретным настолько, что последний первокурсник не смел его произносить в присутствии школьного тренера.

— Извини.

В душе плеснулась злость — не на Гарри, на самого себя. С ним носились как с инвалидом… Хотя, почему — как? Почему?

— Не стоит. Я понимаю, что ты хотел сказать.

Но Гарри уже повернулся к нему, и Оливер увидел в его глазах то, что так боялся — жалость. Самое страшное в жизни — дружеская жалость и ненавистный жест, когда друг сжимает твое плечо. Вуд дернулся.

— Не стоит. Не надо. И не надо было.

Гарри продолжал смотреть на него, ничего больше не говоря. Глаза за стеклами очков казались слишком понимающими и оттого еще более ненавистными.