Змей и Цветок

– Теули находятся в Истапалапе, – Тепилцин нервно барабанил пальцами по краю циновки, – Сейчас время моего бдения подошло к концу и я волен отправиться на отдых домой, но вечером снова выступаю на пост.

– Истапалапа очень близко к Сочимилько. Известно что-нибудь об отце?

– Всё в порядке, Майя, не беспокойся. Отцу приказано оставаться в городе. Теулей в Сочимилько нет. Кажется, на данный момент их интересует именно наша столица.

– Думаешь, война будет неизбежно? – любопытствовала дочь вождя, подавая брату между делом редкий деликатес – мясо молодого тапира.

– Я не исключаю этого, сестра, – тяжело вздохнув, заключил Тепилцин, – Сейчас все решения принимает тлатоани.

– Я знаю, что Текуантокатль сегодня утром покинул город. Он никогда не говорит куда и зачем уходит, считая обсуждение с женщиной государственных вопросов делом абсолютно бесполезным.

– Он отправился на переговоры с командиром теулей. Уверен, наш главнокомандующий не питает надежд, что они уберутся восвояси, но таков приказ Монтесумы.

Тепилцин посмотрел на сестру серьёзно:

– Я не знаю, какой Текуантокатль супруг, но могу с уверенностью сказать, что сейчас он единственный, кто пытается хоть как-то защитить нашу страну от чужеземцев. Хочу, чтобы ты знала. Я согласен с его решениями и разделяю его политические взгляды.

– Однако, – продолжил воин-орла, – Я хочу отправить Козамалотль с сыном на север к племенам отоми. Там живёт сестра бабушки Кокото со своей семьёй. Сейчас там безопасно.

– Я счастлива знать, что Козамалотль, бабушка Кокото и малыш Точтли будут в безопасности, – с тоскливой улыбкой ответила сестра.

– Я пытался предложить твоему супругу поступить также, но он пришёл в ярость. Считает, что убегают только трусы, не верящие в могущество нашей империи.

– Очень на него похоже, – печально хмыкнула дочь вождя, – Спасибо тебе, брат, что пытаешься защитить меня.

– Не знаю, Майя, простишь ли ты меня когда-нибудь за мой позор? – Тепилцин замер с мольбой в глазах, глядя на сестру с ожиданием. Точь-в-точь как когда-то в детстве.

– Не нужно извинений, брат, – Майоаксочитль нежно по-сестрински коснулась его ладони, – Простила. Тысячу раз простила!

Тепилцин тепло заключил сестру в объятия, облегчённо вздыхая. Когда-то в детстве после серьёзной ссоры брат с сестрой обязательно обнимали друг друга в знак примирения. Вот и сейчас, смахивая слезу, Майя грустно улыбалась.

***

В день Седьмого Крокодила месяца Кечолли года Первого Тростника24 отряд испанцев под предводительством Эрнана Кортеса беспрепятственно вошёл в город. Тлатоани Монтесума, вопреки советов вельмож, опасаясь гнева Кетцалькоатля, принял решение впустить божественных чужеземцев в город. Он посчитал, что если Богам угодно погубить империю – они её погубят, а значит необходимо смириться с судьбой и уповать на лучшее.

Процессия двигалась к самому сердцу столицы – главному теокалли Теночтитлана. Теули шли по улицам, озираясь и глядя с восхищением на великолепный город, подмечая как прекрасна и развита столица ацтеков. Кроме ослепительной белизны храмовых сооружений, город был оснащён водопроводом, канализацией, колодцами и акведуками – таких удобств не знал даже стольный Толедо.

Возле главного храма отряд испанцев остановился в ожидании императора, тогда как горожане, толпившиеся вокруг, с интересом и ужасом рассматривали пришельцев, перешёптываясь и живо обсуждая. Люди искренне не понимали, как мог тлатоани принять такое решение, но сетовать и возражать никто не смел.

Вскоре показался и сам Монтесума. Царственно восседая в паланкине, инкрустированном золотом и нефритами, окружённый знатными вельможами, в огромной короне из ярко-изумрудных перьев он выглядел как настоящий ацтекский Бог. Подданные не смели смотреть ему в глаза и, кланяясь, шептали молитвы во славу императора.

За паланкином в богатых одеяниях, с властным видом двигались командиры армии ацтеков вместе со своими жёнами. Майоаксочитль, как того требовал статус, сопровождала супруга Текуантокатля, объятая страхом и любопытством одновременно. Всё происходящее пугало и захватывало, будоражило и настораживало.

Сами испанцы, казалось, были ослеплены и крайне впечатлены богатством и пышностью приёма. Когда процессия оказалось возле главного теокалли, Монтесума неспешно, горделиво спустился с паланкина и так же спокойной величавой поступью приблизился к испанскому капитану.

Представители обоих сторон встретились. Кортес шепнул переводчице:

– Поприветствуй его как-нибудь особенно лестно, как они это любят. Вырази ему моё глубочайшее почтение и благодарность.

Марина поклонилась, касаясь рукой земли, и торжественно произнесла:

– Целую землю перед тобой, великий Монтесума Шокойоцин, властитель самой могущественной империи Анауака. Благодарю тебя за радушный приём, нижайше кланяюсь твоему величию и мудрости.

Император посмотрел на женщину с пренебрежением и, усмехнувшись, глядя Кортесу прямо в глаза, ответил:

– Твоими словами говорит женщина, Малинцин?

– Это он сейчас назвал меня твоим именем, Марина? – шепнул переводчице капитан.

Марина кивнула.