Змей-искуситель

Эдди кивнула и вышла. Люсиль протянула мне руку. Мы обменялись дружеским рукопожатием, и только потом она сказала то, что, вероятно, уже давно хотела сказать:

– Полковник, таким людям, как мы с вами, необходимо найти благородную цель и настоящую семью, иначе мы так и будем блуждать в темноте нашей жизни. Нам необходимо понять, где мы нужнее всего и кому мы нужнее всего. – Она многозначительно посмотрела на меня. – А потом нам понадобится сила духа, чтобы об этом сказать. Я сделала это. Вы тоже сможете.

– Сказать – это одно. Совсем другое – страшиться того, что услышишь в ответ. – Я еще раз пожал ей руку, и она ушла, чтобы навсегда вернуться в Долину.

* * *

Гуляя по городу в тот день, я думал о праве выбора и о потерянных шансах.

– Нет, спасибо, – поблагодарил я услужливых агентов секретной службы, предложивших следовать за мной, и вышел на улицу через калитку для охраны.

Я был высоким и бросался в глаза, но при этом оставался человеком из толпы – старые штаны цвета хаки, теплая рубашка, длинный серый непромокаемый плащ. Значок компании «Ферма Хаш» – красное яблочко со звездой – был приколот с обратной стороны воротника. Это было моим секретом. Я сунул руки в карманы плаща и, опустив голову, постарался уйти от прошлого, настоящего и будущего.

Мне кажется, я прошел чуть ли не весь город в тот яркий, холодный декабрьский день. Я шел в тени исторических зданий и Капитолия, смотрел на отражение своей хмурой физиономии в витринах магазинов, проходил через опасные перекрестки, впуская в себя холодный запах Потомака, текущего к океану.

Подняв наконец голову, я понял, что совершил полный круг, и остановился, удивленный. Белый дом выглядел как драгоценная камея за знаменитой оградой. Я смотрел на его знаменитую лужайку и знаменитую улицу с бетонными блоками и другими средствами безопасности, замаскированными под украшение. Здесь не шумели машины, тротуары не были привлекательными для пешеходов, потому что за ними следили камеры и агенты. У Ала была мрачная привычка рассказывать исторические анекдоты о Белом доме. В частности, он не раз вспоминал о том, что в 1900-х годах люди устраивали на лужайке пикники.

– Что нужно, чтобы вернуть мир в подобное блаженное состояние? – обычно спрашивал он.

– Машина времени, – всегда отвечал я.

Я никогда не говорил ему, что все эти баррикады, ограда, охрана мне тоже не нравятся. Я был солдатом – тупым, усердным, любящим охрану на баррикадах; американским самураем, не берущим пленных. Меня не должны были беспокоить эти символы защиты и внушаемый ими страх. Но мне все это было не по душе.

Я кивнул охране у ворот. Они кивнули в ответ и приготовились пропустить меня. Но я задержался на тротуаре, хмуро разглядывая толпу туристов, мельтешащих у высокой чугунной ограды. Они с любовью смотрели из-за решетки на символ нации.

– Нам следовало бы разбить побольше лужаек и посадить яблони в эти бетонные кадки, – буркнул я охране.

– Простите, полковник?

– Яблони надо было посадить. Типичный американский плод. Яблони встречают каждого радушно. Людям бы это понравилось.

Они обменялись осторожными взглядами.

– Все в порядке, сэр?

Нет, ничего не было в порядке!

Темное, неопределенное нечто, следившее за мной из темноты, наконец заявило о себе.

Волосы шевельнулись у меня на затылке за секунду до того, как я увидел его. Это был огромный рыхлый мужчина, фунтов в четыреста весом и на добрых шесть дюймов выше меня ростом. Настоящий бугай в мешковатых камуфляжных штанах и старой армейской куртке, которую он расставил кусками коричневой материи, так что она оказалась великовата даже для него. Темные грязные волосы лежали у него на плечах, черная густая щетина не улучшала впечатления. У него было гневное, страдальческое и одновременно смущенное выражение лица, а в глазах было нечто такое, что любой отвел бы взгляд.

«Возможно, это ветеран, – подумал я. – Не слишком стар, чтобы успеть повоевать во Вьетнаме. Но это могла быть и операция в Персидском заливе. А может, это обычный несчастный сумасшедший, воевавший только в своем воображении». Внезапно он принялся размахивать руками, распугав туристов, а потом запрокинул голову и крикнул, обращаясь к небу:

– Я сейчас взорву эту проклятую ограду! Я пройду по моей земле, зайду в мой дом и увижу президента!

У меня есть право! У меня есть власть! Я не хочу никому причинить вреда! Отойдите в сторону! Смотрите!

Мужчина распахнул куртку и повернулся к людям. Он был перепоясан пакетами, в которых могла оказаться мощная взрывчатка или безобидная глина.

Туристы закричали и бросились врассыпную.

– Держитесь от меня подальше! – крикнул мужчина охранникам. – У меня еще есть вот это!

Он потряс правой рукой. Огромный нож мясника выскользнул из грязного залатанного рукава. Он схватил его за рукоятку огромной ладонью размером с блюдце и погрозил агентам длинным лезвием. Его рука дрожала.

– Отойдите подальше, и я вас не раню! – приказал он охране и в упор посмотрел на меня. Его глаза наполнились слезами. – Отойди! – простонал он.