Змей-искуситель

Бесшумно открылась дверь, и вошла Эдвина. Синее платье-костюм сидело на ней, как на манекене, белоку-рые волосы были уложены волосок к волоску. Ей ис-полнилось пятьдесят пять, и ее окружала крепкая броня. Она прошла через избирательные кампании, сборы пожертвований, политические маневры, сделала карьеру как хозяйка дома. Эту цену она заплатила за то, чтобы стоять рядом с Алом, а не впереди него. Мне не хватало той жизнерадостной Эдвины, с которой я когда-то по-знакомился. Но тогда она еще не знала, что требуется, чтобы выжить при всеобщем внимании.

– Ты никогда не садишься, – заметила она. Глаза у нее покраснели, но это было заметно только при пристальном взгляде. Эдвина никогда не была спор-тивной или изящной, но всегда оставалась сильной.

– Сядь, Николас, – приказала она. – Ради всего святого, должен же хоть кто-то в этой семье делать то, что я говорю!

– Слишком много туали заставляет меня нервни-чать. – Я кивком указал на кресло, обитое зеленоватой тканью со сложным узором.

Эдвина горько улыбнулась и покачала головой.

– Сколько гетеросексуальных армейских офицеров так разбираются в обивочных материалах, как ты?

– Я в отставке. Могу стать декоратором. Мне нужна работа.

– О, нет, Николас, ты никогда по-настоящему не уйдешь в отставку. Ты умрешь, сражаясь за какое-ни-будь доброе дело далеко от дома, пытаясь доказать то, что доказать невозможно. Что, черт возьми, ты пыта-ешься доказать вот этим? – Она указала на подарочную корзину.

– Миссис Тэкери прислала тебе подарок. Мне пле-вать, что ты с этим сделаешь, но ей я скажу, что тебе по-нравилось.

– А она тебе поверит?

– Нет.

– Тогда не стоит беспокоиться. Я ненавижу эту женщину. А она ненавидит меня.

Я кивнул:

– Все ясно. Я хочу знать, что говорит Ал?

– Разумеется, рвет на себе волосы. – Эдвина засто-нала. – Наша беременная дочь в Джорджии и отказы-вается с нами разговаривать. И ты – единственный ис-точник информации, который имеется в нашем распо-ряжении. Так что ты должен сказать, что мне говорить Алу об этих людях, которые увезли мою дочь. Расскажи мне о Дэвисе Тэкери. И о ней, его матери.

Я протянул ей последний кусок яблока.

– Попробуй вот это.

Она нахмурилась, глядя на ломтик с бело-красной мякотью на моей ладони.

– Через час я должна фотографироваться с Органи-зацией женщин-борцов за независимость или с члена-ми Фонда спасения морских моллюсков, или черт знает с кем еще. Я не помню всех мелочей из моего расписа-ния. Но губы у меня уже накрашены. – Она указала на свой четко очерченный рот. – Я не могу есть. Да я к тому же и не голодна.

– Ты хочешь знать, из какого теста сделана Хаш Тэ-кери? Кто она и как живет ее семья? Все ответы в этом, – я кивком указал на яблоко.

Эдвина уставилась на меня:

– Кажется, они основательно промыли тебе мозги.

– Попробуй яблоко.

Эдвина аккуратно откусила крохотный кусочек, по-жевала. Ее глаза вспыхнули, потом превратились в ще-лочки. Она выплюнула изжеванную мякоть на ладонь и выбросила в вазу с белыми розами.

– Что ты хочешь сказать?

– Эти люди очень ответственно относятся к тому, что создают. Они много работают и кажутся честными. Вот что я пытаюсь сказать. А яблоко просто вкусное.

– Моя дочь беременна, она вышла замуж, а мне хо-чется забиться в угол и завыть. Не угощай меня яблока-ми, не говори мне, будто тебя вдруг осенило, что она сделала правильный выбор!

– Эдди считает, что следует зову своего сердца Права она или нет, но вы с Алом нужны ей, чтобы под-держать ее выбор.

– Нет. Она должна приехать к нам. Я долго молчал, потом сказал:

– Она твоя дочь, и она беременна.

Эдвина вцепилась в спинку кресла. Ее глаза увлаж-нились, но губы были крепко сжаты.

– Моя мать не разговаривала со мной в течение двух лет после нашей свадьбы с Алом. Это было ужасно. Мне нелегко и сейчас.

– Тогда почему ты ведешь себя так же по отноше-нию к Эдди?

– Потому что моя мать была права! В свое время. Она была права, утверждая, что я сделала глупый выбор, вышла замуж за человека ниже меня по положению, по-ставила под угрозу мою репутацию и мое будущее. Слава богу, что она ошиблась насчет Ала. Ты думаешь, в то время я понимала ее мудрость? Вовсе нет. Я любила Ала, но мало знала его. Я выходила за него из-за сенти-ментальной романтичности, идеалистических мечта-ний и, честно говоря, из-за радостей секса. Мне просто повезло, что Ал оказался не только добрым человеком и хорошим любовником.

– Эдди твоя дочь, – повторил я. – Ребенку необхо-дима поддержка матери.

– А ты думаешь, я этого не знаю? – Эдвина спрята-ла лицо в ладонях. – Господи, что мне делать? Сказать ей, что она поступает правильно, разрушая свою жизнь?

– Может быть, она ничего не разрушает. Вполне ве-роятно, Дэвис Тэкери стоит того.