Змей-искуситель

Мы с Якобеком стояли в гостевой ванной комнате на первом этаже в крошечном пространстве, где помещались сияющий белизной комод, сверкающая благодаря еженедельным усилиям моей экономки белая фаянсовая раковина и старинные изображения яблок на обоях цвета зеленого яблока. А теперь на комоде стояла маленькая керамическая статуэтка обезьяны в широкополой шляпе и пальто. Мне прислала ее Эдвина. «Подарок одной матери другой, – гласила приложенная записка. – Наслаждайтесь!»

– Она прислала мне уродливую обезьяну, одетую как Хамфри Богарт в конце фильма «Касабланка», – заявила я. – Что это, потвоему, должно означать?

Якобек еле удержался от улыбки и серьезно ответил:

– Думаю, это статуэтка работы ее любимого африканского скульптора. Вероятно, стоит кучу денег.

Я спокойно посмотрела на него.

– А помоему, это художественный эквивалент неприличного жеста. Эдвина своим подарком дает мне понять, что ее мир полон сокровищ. Она словно говорит моему сыну и своей дочери: «Посмотрите, чтб вы можете иметь, если всего лишь выйдете за ограду». Или того хуже: «Посмотри, Эдди, что ты можешь иметь, если бросишь своего мужа».

Якобек, прищурившись, посмотрел на меня.

– Так что же предпримет Хаш Макгиллен Тэкери, чтобы сравнять счет?

Пока не знаю, но я умею распознать вызов.

– Это уже чересчур! – крикнул Дэвис, перекрывая рев десяти двухтонных грузовиков, полных яблок.

Эдди прижала руки к горлу. В рубашке от Гуччи и комбинезоне для беременных, который был ей широк, она выглядела очень юной и уязвимой.

– Хаш, вы не должны посылать такой экстравагантный подарок моим родителям! Моя мать просто пытается спровоцировать вас!

«Что ж, ей это удалось», – подумала я, вставая на нога на горе яблок в кузове. Я осмотрела склад и увидела, что Якобек направляет ленту конвейера к следующему грузовику.

– Эти яблоки не просто подарок, – ответила я Эдди. – Они посланники. Они напомнят твоей матери, что ты плод ее чрева. А теперь позволь мне задать тебе вопрос: ты готова ехать вместе с яблоками?

Эдди удивленно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Якобека.

– Признавайся, это ты сговорился с Хаш подстроить все таким образом, чтобы я поехала навестить маму?

– Я ни с кем не сговаривался, – ответил Якобек, и на его лице не дрогнул ни один мускул.

Эдди повернулась к Дэвису:

– Что ты об этом думаешь? Ехать мне к ней? Или это будет выглядеть так, словно я свалилась ей на голову и жажду ее одобрения?

– Думаю, она решит, что ты захотела узнать у нее рецепт яблочного кобблера. – Дэвис усмехнулся и взял ее за руку. – Давай навестим твою мать. Она уже продемонстрировала свое одобрение всеми этим подарками.

– О, Дэвис, ты прав!

– Значит, мы едем.

Они потерлись носами и крепко обнялись.

Я сползла с грузовика и театрально осклабилась, когда Якобек протянул мне бандану, чтобы вытереть глаза.

– Они живут в блаженном тумане романтических идеалов, – пробормотала я.

Он аккуратно сложил мокрую от моих слез бандану и сунул в карман своей рубашки.

– Я рад за них, – сказал он.

Целый день караван грузовиков с яблоками «Фермы Хаш» был главной национальной новостью, пока мы медленно двигались с гор Северной Джорджии к мягким прибрежным холмам Каролины и Виргинии. Мэри Мэй оставила себе несколько яблок для Интернетаукциона. Охотники за сувенирами уже и так украли наш почтовый ящик в Долине и красивые указатели, помогающие водителям добраться до фермы от автотрассы. Наши яблоки тоже могли стать экземпляром коллекции.

Наконец мы оказались в Вашингтоне, округ Колумбия. Когда секретная служба проверила груз и позволила нам проехать, караван остановился на дороге, ведущей вверх к Белому дому. Якобек выпрыгнул из кабины первого грузовика и прислонился к ней. Я сидела на горе яблок в кузове первого грузовика, стараясь не дрожать от холода. Теплая куртка и синие лыжные штаны меня не спасали.

Эдвина в окружении своих помощниц вышла на улицу, чтобы поприветствовать нас. Штатный президентский фотограф все время щелкал камерой. Эдвина улыбнулась мне.

– Вы прямо Джон Яблочное Семечко!

В эту минуту из кабины второго грузовика на землю спрыгнули Дэвис и Эдди.

– Мама, – негромко произнесла Эдди и заплакала.

Эдвина оставила меня и пошла к дочери, а я села обратно на мои яблоки и посмотрела на Якобека. Он стоял внизу и смотрел на меня с таким выражением, что мне сразу стало жарко. Он показал мне большой палец. Я кивнула.

Я обыграла Эдвину! Я победила ее изящно, стильно и остроумно. Потому что я привезла ей самый лучший подарок из всех возможных.

Ее дочь.

– Наша работа здесь закончена, – сказал Якобек. – Еще вина?

– Обязательно.

Он налил рубиновое мерло в мой полупустой бокал, потом долил себе. Мы чокнулись над тарелками с отбивными и приготовленным на гриле лососем. Мы пили за благополучную доставку Эдди к ее матери. Удивительная панорама ночного Вашингтона и реки Потомак простиралась за окнами нашего гостиничного номера. Вернее, моего гостиничного номера.