Змей из райского сада, или История Евы Королевой, родившейся под знаком Водолея

Прошли мы на выставку без всяких проблем. Сложности Чургулия явно преувеличивал. Публики было на редкость много. Я огляделась по сторонам и немного приуныла. Дамы были ухожены и нарядны. Джентльмены лоснились от загара и свежевыбритости. А я… Я сбежала с работы, отпросившись у Рэя и умолив своего напарника Ноа отказаться ради меня от аппетитного китайского обеда. Я была в вечных своих джинсах, иссиня-белой футболке и черном пиджачке с чужого плеча. Обычно я чувствовала себя в этом прекрасно. В этом тоже был свой стиль. Но сейчас я казалась себе Золушкой-замарашкой. Так захотелось сменить привычный наряд на вычурно-роскошный. Я же женщина… И если меня одеть… И я незаметно стянула резинку с волос, собранных в низкий хвост. Тяжелым шифером они разлеглись на плечах.

— Я выгляжу ужасно? — откровенно спросила я у Дениса.

Он удивленно поднял брови. И легонько пихнул меня в бок.

— Не комплексуй! — Прошептал он возмущенно. — Да ты лучше их всех! Ты здесь одна настоящая. Выше голову! Это пусть они поежатся в своих дурацких платьях!

— Спасибо, дорогой… — рассмеялась я и благодарно сжала руку, на которую я опиралась. — Только что-то они ежиться не начинают…

— Ничего, сейчас начнут, — успокоил Денис, оглядываясь по сторонам.

По стенам висели совершенно неописуемые полотна. Первым, на чем я задержала взгляд, оказалась абстракция с волнующе-неприличными ассоциациями. Пейзаж с лесистым ущельем и двумя туманными холмами на заднем плане явно имел эротический подтекст и любовно назывался Mother Earth.

Я вытянула шею и стала озираться в поисках картины своего мужа. Мне показалось, что я углядела в этом водовороте красок нечто предгрозовое. Я подтащила к картине Дениса.

— По-моему, у него не все дома, — сказала я снисходительно, чтобы скрыть восторг. Это мрачно-лиловое творение моего гениального супруга кольнуло прямо в сердце. И стало больно, что я дала ему свой паспорт для развода.

— Да. Дома явно не все, — задумчиво протянул Денис. — По-моему, ему страшно, что кто-то от него уходит. А он чувствует себя заброшенным ребенком. Может, это он про тебя?

— Я его, Дениска, не бросаю. Это ведь он меня домой решил отправить.

— В воздухе гроза, — глубокомысленно подметил Денис, глядя на картину и склонив голову набок.

— Это не я, — повторила я твердо. И неожиданно все поняла. — Это вдохновение. Он всегда боится, что оно его оставит. А без него он беспомощен, как ребенок. Скорее всего так. А вообще-то, знаешь, он ничего такого и не думал. Он просто рисовал. Ночью однажды проснулся и начал. Озарило. Раньше с ним такого не бывало. Растет, гад.

— Да. Талант. А где он, кстати? Поздравить надо бы… — Дениска оглянулся. А потом повернулся ко мне, вдруг крепко взял меня за руку и молча впился в мои глаза.

— Куда? — спросила я, когда он стремительно потянул меня за собой.

— Пойдем, — решительно сказал он, — выпьешь шампанского.

Я жалобно оглянулась назад, туда, где висела наша картина. Уходить из того угла не хотелось. И тут я заметила Чургулию. Он возвышался над толпой. Его ржаная голова, небесно-голубая рубашка и благородный профиль наполнили меня порочной гордостью собственника. Я уже хотела махнуть ему рукой. Но замерла.

Он чуть наклонился и задумчиво поцеловал какую-то блондинистую голову. Это еще чья? И как это вообще возможно?

Чтобы Чургулия кого-то целовал!

Я вырвала у Дениса руку. Остановилась. И как партизанка с берданкой выглянула из-за стоявших рядом дам.

Чургулия стоял, обняв какую-то блондинку в белом пиджаке. И брюки у нее были белыми. И туфли на высоких каблуках. Они беседовали с какими-то людьми и вдруг все вместе громко рассмеялись. И я увидела такое, что долго не могла понять. Рука моего мужа по-свойски съехала на попу дамы в белом.

Или это чужая рука? Или это не мой муж…

Меня все это поразило так, как будто бы я вдруг увидела, что Чургулия снял с себя свои ржаные волосы. А я и не догадывалась, что это парик.

Чургулия меня увидел.

И вдруг мне пришло в голову проверить, парик ли это на самом деле, и я уже собралась в него вцепиться. Но мой решительный разбег был ловко прерван в самом начале. Привычный к парному танцу Денис перехватил меня на взлете. Не разжимая зубы, отчетливо сказал мне прямо в ухо:

— Не стоит, Ева, — и уволок за собой, крепко приобняв за плечо.

Я только успела увидеть, как белая дама повернулась и, сверкая климактерически потным лицом, противно спросила:

— Гэбриэл? Ар ю ОК?

* * *

— Только ничего мне не говори! Пожалуйста, без комментариев! — истерично прокричала я, когда села к нему в машину.

Он благородно промолчал, выкручивая руль и выезжая на улицу. Мы втиснулись в поток машин и понеслись вперед. Небо над городом синело. Фонари горели оранжевыми огоньками. Поехали по Гери вверх. Сан-Франциско пугал меня своими перекрестками на самых вершинах холмов. Останавливаться приходилось под углом в сорок пять градусов. Как космонавтам на взлете. Мне каждый раз казалось, что машина не справится и скатится обратно вниз.