Змей из райского сада, или История Евы Королевой, родившейся под знаком Водолея

То, что он мечтает о королевстве, конечно, похоже на Льва. Только вот королевство у него утопическое… Он романтик, а не тот, кто и вправду мечтает о власти. На Овна он не похож, потому что ни на кого при мне пока что не орал. Он — альтруист, щедрый и спокойный. И конечно, сэнсэй. И тут мои сомнения рассеялись окончательно — я вспомнила руку, указывающую мне на звезды. Она была направлена в небо, как лук Стрельца.

— Ты, наверное, Стрелец.

Он помолчал. Я испугалась, что ошиблась.

— Не наверное, а точно, — вздохнул он с облегчением. — Значит, все-таки астрология действительно наука.

Я с победным кличем кинулась ему на шею.

— А я — Водолей! — мы как будто бы заново знакомились. — Так вот ты — это как раз то, что доктор прописал!

— Так я не понял, — он отстранился на секунду. — Ты что больна, а я — лекарство?

— Угу… — кивнула я.

Любая формулировка меня сейчас устраивала.

Но, к сожалению, Севин день рождения отпраздновать не удалось. В декабре мы поехали в Финляндию на очередной отборочный этап кубка Скандинавии. Не особенно крупный турнир, но спортсмены здесь собирались самые сильные. Наши отчего-то занервничали. Сборная выступила из рук вон плохо. Эти обстоятельства огорчили всех ребят. Портной ходил с таким видом, будто в кармане у него лежал заготовленный приказ о расстреле сборной в полном составе. И отдельный приказ о моем четвертовании.

Сева прыгал и в свой день рождения тоже. Летал далеко, а вот с техникой приземления случилась какая-то беда. То он падал на одно колено, то вообще чудом не получил серьезную травму. Баллы снимали безбожно. Словом, праздника как не было. Сказать ему после всего «Поздравляю» было просто кощунством.

Зато Новый год мы решили отпраздновать вместе. Только вдвоем. Тут, на Васильевском, в Севкиной уютной квартире.

В десять вечера тридцать первого мы сели за стол, на котором стояли свечи и все, что я с любовью наготовила. Новое черненькое платье очень мне шло, судя по Севиной реакции. Он не сводил с меня глаз.

— А знаешь, — сказал он, — хоть Новый год еще не наступил, ты все-таки посмотри, что там под елкой лежит.

Я с нетерпением заглянула под пушистую елку, вытащила оттуда шуршащий пакет, развернула обертку. Потом вторую, потом третью, пока не добралась до маленькой коробочки. Наверняка кольцо, подумала я. Но, открыв ее, я на некоторое время лишилась дара речи. В глазах у меня двоилось. Там лежали две изумрудные сережки. Те самые, которые понравились мне в Сан-Франциско.

К черному платью мне так не хватало украшений! Я подбежала к зеркалу и приложила сережки к своим ушам. Смотрелось здорово. Такой красоты у меня еще не было никогда. Это был авангард, который сразу покорил мое сердце. Белая платиновая спираль неправильной формы. А внутри — на одном из центральных изгибов покачивалась капелька изумруда.

— Как я хотела бы их сейчас надеть! — со стоном огорчения сказала я.

— Ну хочешь, я тебе прямо сейчас проколю? — спросил Сева, как будто бы речь шла о том, чтобы подлить мне вина. Он встал и не спеша подошел ко мне сзади. Посмотрел на меня в зеркало. И заговорщически сказал. — Давай? Новый год в них встретишь…

— Подожди! — я убрала руки с сережками за спину. — Э, подожди! Вот так сразу?

— Ну ты что! Кузнечик! — пристыдил он меня. — Как скажешь, так и будет… Я еще не совсем с ума сошел. Держать тебе голову коленями не собираюсь. Расслабься… До полуночи время еще есть. Успеем.

Мы сели снова за стол, а серьги я положила рядом с собой. Я разглядывала изумруды. Наслаждалась их красотой. Восторгалась тем, что он как-то успел их купить. Вернулся. Специально. А ведь видели мы их именно в тот вечер, когда все и произошло. Памятные сережки, значимые. Мысль о том, что Новый год я могу встретить в них не оставляла меня в покое.

— Послушай, — сказала я, — а это точно не больно?

— Давай поспорим, — сказал он, пожав плечами и сосредоточенно занимаясь салатами, — что ты ничего не почувствуешь.

— Если я захочу выиграть — я выиграю. Я же могу сделать вид, что мне больно, — стала я тянуть время.

— Если ты меня обманешь, я узнаю сразу, — заверил он меня, то ли шутя, то ли серьезно.

— Интересно как? — спросила я, издеваясь.

— Это моя маленькая тайна. — Он загадочно улыбнулся. Потом плеснул в рюмку водки и бросил туда сережки.

— Так и хочется попробовать тебя обмануть, чтобы доказать обратное, — прошептала я, пытаясь понять, чего же я хочу на самом деле. Я хотела надеть сережки. И все тут! В конце концов, все женщины ходят с проколотыми ушами. Эка невидаль.

— Можешь даже не пытаться, — усмехнулся он. — Ну так что? Спорим?

— Надо же подготовиться.

— Зачем? — он искренне удивился. — Так же лучше. Не будешь тратить лишних нервов. — Он зажал мочку моего уха между указательным и большим пальцами и стал растирать ее.

— Ай! Ты что! Так же больно! — Я закрыла от него уши ладонями.

— Да ну что ты! Если это больно! — он усмехнулся и покачал головой. Отвел мои ладони в стороны. — Потерпи чуть-чуть. Ну, Кузнечик! Ведь совсем чуть-чуть.

— Страшно, между прочим. — Я демонстративно поморщилась, когда он снова стал растирать мне левую мочку.