Змей из райского сада, или История Евы Королевой, родившейся под знаком Водолея

— Но я вас, вообще-то, везу не к нему, — немного неуверенно сказал Мишутин.

— А куда? — озадаченно спросила я.

— К себе. Мне вам надо кое-что показать. Тоже по вашей работе.

— А, — ответила я, пожав про себя плечами.

— А вы здорово изменились, Ева, — после небольшого молчания продолжил он. — Там вы были совсем другой. — Он добродушно на меня покосился. — Но вам так идет даже больше. К вам теперь подойти не страшно.

— А что — страшно было? — недоверчиво спросила я.

— Да, — усмехнулся, каким-то своим воспоминаниям Мишутин. — Страшновато. Особенно там. В Бёркли. Помните?

— Да. Пока еще не забыла, — холодно ответила я. Ход его мыслей совсем мне не нравился. Мне-то казалось, что он ценитель моих художественных талантов.

— Да вы не думайте… Я же вижу, подумали, вот кретин, сейчас начнет. Нет. Серьезно. Я без всяких.

— Надеюсь, что без всяких… — сказала я равнодушно.

А как еще с ними говорить. С теми, кто меня видел там, в Бёркли. Или здесь… Но как говорить с теми, кто видел меня здесь — это уже, кажется, запрещенная тема.

Довольно быстро мы выехали на Финляндскую дорогу. И сразу же за Ольгино свернули с шоссе на лесную дорогу. Дальше оказался поселок, сплошь состоящий из кирпичных замков с дурацкими башенками. Соседство одного с другим было весьма отдаленным. Участки с щедро оттяпанными лесными массивами были просторными. К одному из таких замков мы и подъехали.

Собственно, кроме торчащей башенки с резным флюгером видно ничего не было. Все закрывал герметичный серый забор с камерами над глухим входом.

— Это что — ваш? — спросила я разочарованно.

— Мой, — Мишутин немного обиделся. — А что, не нравится?

— Да так себе… Не люблю ограждений и заборов. Создается впечатление, что вы очень кого-то боитесь.

Я открыто на него посмотрела. В нашем общении мне нравилось одно — его мнение было для меня абсолютно не важно. А поэтому я могла говорить все, что думаю. Ворота бесшумно отворились, и мы въехали во двор. Круглоголовый крупный мужчина в черном костюме приветственно помахал рукой и удалился в сторону небольшого флигеля охраны.

Перед домом бил фонтан. Я зло улыбнулась. Как все предсказуемо. Мы вышли из машины и направились к кирпичному замку. Интересно, там тоже такой же игрушечный мир? Рыцарские доспехи на стенах, шкуры на полу. Оленьи головы с рогами…

— Редко встретишь такую девушку, как вы, Ева. Вы умны. Откровенны. Талантливы. Во многом. — Мишутин кашлянул, искоса посмотрел на меня и открыл дверь дома. — Я действительно многого боюсь. Но, наверное, я все-таки не трус. Я же добился многого. Очень многого. И совсем не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мою частную жизнь. Меньше видно — меньше зависти. К сожалению, зависть — спутник успеха. Вы разве такого не замечали? Вам что, никто не завидует?

— Мне? — улыбнулась я удивленно. — Мне вряд ли. Я и сама себе не завидую.

— Вы так странно сказали… — спросил он робко. — У вас что, какие-то проблемы, Ева? Вы говорите, не стесняйтесь. Может, нужна моя помощь?

— Спасибо, Андрей. Но помочь мне вы вряд ли сможете, — сказала я, сдерживая готовую прорваться иронию. — Проблема моя глубоко личного характера. И обсуждать ее я не хочу.

— Простите. Обидеть не хотел, — кротко сказал он. — Пожалуйста, заходите!

В доме действительно были шкуры. И оленьи рога.

Но я замерла на пороге, потому что напротив входа в уютном закутке висело мое зеркало в кованой раме. А на инкрустированном перламутром комоде стоял весь ассортимент предложенных мной изделий. Светильники питерские, две штуки. Подсвечник американский — одна штука. На псевдорыцарском фоне замка смотрелось это весьма эффектно.

Ну что ж, если Мишутину нравятся мои работы, значит, со вкусом у него не так уж и плохо. И я почувствовала к нему нечто вроде расположения. И получше его рассмотрев, даже нашла в его мягкой внешности кое-что приятное. Пожалуй, единственной красивой чертой его лица был крупный рот с четко очерченными губами. Неопределенные глаза, неопределенные брови, неопределенный нос. И вполне определенная улыбка. Мягкая. Чуть смущенная. Интересно, сколько ему лет?

Он жестом пригласил меня пройти дальше. В просторном холле был настоящий камин. Рядом на кованой подставке лежали дрова. И я ощутила едва различимый запах сосен.

Черт! Только не сосны! Это запрещенная тема!

Я отвернулась, чтобы не думать об этом. И тут я увидела ее. Над широким диваном, на темной стене в изумительной раме висела загадочная «Настасья Филипповна» и смотрела на меня с искренним сочувствием.

На некоторое время я лишилась дара речи. Мишутин застыл где-то сбоку и боялся меня потревожить. В руках его было два бокала, наполненных до половины красным вином.

— Откуда она у вас? — спросила я ошеломленно. Он удовлетворенно улыбнулся. И я поняла, для чего он меня привез. Вот уж не думала, что меня еще можно удивить.

— Я купил ее там же, где и ваши работы.

— Но она же была ужасно дорогая! — воскликнула я. — Пять тысяч долларов!

— Пять пятьсот. Разве ж это деньги? — небрежно спросил Мишутин. — Зато как она похожа на вас!