Змей (ЛП)

Белла закричала, сжалась, забилась в судорогах, разлетаясь на тысячи осколков, пока он не выжал из нее все удовольствие до последней капли. Или Белла так подумала.

Лахлан не понимал, что происходит. Жжение в груди усилилось. Слышать крики ее удовольствия, зная, что он один тому причиной, и не иметь возможности видеть ее лицо - это убивало его.

Прежде чем Лахлан понял, что делает, он перевернул Беллу, уложил аккуратно спиной на плед, и снова вошел в нее. В этот раз крепко прижимая ее своим телом.

Белла ахнула, широко раскрыв глаза.

Лахлан застыл. - Я сделал тебе больно?

Белла покачала головой, радостная улыбка появилась на ее губах. Она прижала руку к его щеке. - Нет. Мне нравится то, что ты заставляешь меня чувствовать.

Любовь. Взгляд ее глаз...

Что-то перевернулось в груди. Что-то, что он считал невозможным.

Удерживая ее взгляд, Лахлан начал двигаться. Длинные, медленные, чувственные удары, которые затягивали его все глубже с каждым толчком. Его челюсти сжались от нараставшего изнутри наслаждения.

Оно было горячим и тяжелым. Лахлан пытался продлить его, но у него уже не было сил сдерживать себя.

Губы Беллы раскрылись. Щеки покраснели. Глаза сузились. У нее перехватило дыхание. А пальцы вцепились в его плечи...

И затем ее бедра стали подниматься навстречу его ударам.

Это было слишком. Его как будто молнией пронзило. Лахлан уже не сдерживался. Он выгнулся сильнее и каждым яростным ударом неистово врывался в нее, чтобы взять ее с собой.

Белла выгнулась от подхватившего ее ощущения и закричала.

Лахлан излился, войдя в нее со свирепостью, которой он никогда не испытывал прежде. Каждое биение пульса, каждый спазм, каждый острый взрыв удовольствия казался выдернутым из самой глубокой части его.

Все время он смотрел в ее глаза. Не прерывал связи.

У Лахлана едва хватило сил, чтобы откатиться в сторону, прежде чем его мышцы обессилели. Он рухнул рядом с Беллой, тяжело дыша, измотанный больше, чем когда-либо в своей жизни. Даже тренировки в горах Куллинс на Скае у Маклауда не выжимали из него так много.

Лахлан был рад, что настолько устал, теперь можно немного подумать. Но когда он понял, что он только что сделал, моменты насыщенного блаженства были забыты.

Стыд сжигал его изнутри. Как он мог это сделать? Как он мог так обидеть Беллу?

Он играл в опасную игру и проиграл. Он хотел доказать ей, что их связь ничего не значит, но он ошибся. Он больше не мог отрицать: он любит Беллу. Больше, чем кого бы то ни было в своей жизни.

И все же он причинил ей боль. Что, черт возьми, с ним случилось?

- Мне очень жаль, - сказал он грубоватым голосом.

Белла повернулась на бок, глядя на него с грустной улыбкой, которая задела его совесть. - Я знаю.

Она ничего не знала. Черт, она не понимала его. Она смотрела на него, словно он был тем, кем он не был. Как будто она видела в нем то, чего не было. Она ждала от него слишком многого. Он никогда не сможет стать таким, каким она хочет. Разве она не знает, что он всегда будет причинять ей боль?

Буря противоречивых эмоций развернулась внутри него. Тоска. Обида. Возмущение. Гнев. Белла скрутила его по рукам и ногам, заставила его забыть то, что было важно.

Его челюсти сжались. - Это ничего не меняет.

Белла посмотрела на него долгим взглядом. Лахлан замер, увидев тень боли в ее глазах. - Значит, ты просто трахнул меня, правда, Лахлан?

Белла бросила ему грубое слово как насмешку, отважно разрешая ему согласиться.

Сердце гулко стучало в груди. Лахлану показалось, что стены надвигаются на него. Как будто он входил в темный туннель. Почему она не остановила его? Почему она не оставит его в покое?

Свобода, черт возьми. Нет привязанностей.

Лахлан посмотрел Белле прямо в глаза. - Да.

Белла долго смотрела на него. - Ты лжец, Лахлан Макруайри. Можешь лгать мне, но не лги себе.

Не сказав больше ни слова, она взяла свою одежду, надела ее и оставила его наедине с тяжелым биением его сердца.

Белла ждала, когда Лахлан передумает. С того времени, когда сэр Алекс разбудил ее рано утром, чтобы проехать небольшое расстояние до побережья; в тревожные минуты, когда она ждала в темноте, пока мужчины плавали в холодной воде, чтобы выкрасть галеру из-под носа спящих английских солдат; долгие часы, пока их избивали ветер и волны, когда трое мужчин пытались управлять судном, обычно управляемым десятью моряками, - все это время Белла ждала, что Лахлан признает правду.

Лахлан любил ее. Это была не просто похоть между ними. Белла знала разницу, и то, что они разделяли, было ничем иным, как тем, что она уже давно поняла.

Лахлан притворился язвительным разбойником, которому было все равно, но Белла знала, что это всего лишь маска. Он беспокоился гораздо больше, чем думал, о ней и о тех мужчинах, с которыми он сражался. Он не повернулся к ним спиной.