Змей (ЛП)

- Три года, - поправил Лахлан. Три года назад он присоединился к другим членам Хайлендской гвардии на Скае для обучения. - И конечно, речь идет о деньгах. – Рот Лахлана насмешливо дернулся. Его глаза с горячей лаской скользнули по ее фигуре в облегающей одежде. - Так что, если у вас нет способа расплатиться со мной, тогда дискуссия окончена.

Белла задохнулась, ее глаза изумленно расширились. Она размахнулась, чтобы дать ему пощечину, которую он заслужил. Но прежде чем она ударила его по лицу, Лахлан поймал ее запястье и, вывернув ей руку за спину, прижал Беллу к себе. Их тела столкнулись, Лахлан смотрел в ее разъяренное лицо — лицо, которое преследовало его в течение двух кровавых лет — и почувствовал, как ярость покинула его, когда он признал демона желания, ревущего в нем.

Лахлан был идиотом, если думал, что мог справиться с ним.

Лахлан набросился на ее губы. Горячий и голодный. Изголодавшийся за два года лишений. Два года желания женщины, которая никогда ему не принадлежала.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лахлан застонал от соприкосновения. Белла была такой вкусной. Теплой и сладкой, с легким намеком вина, которое он оставил для нее.

Белла ахнула, то ли от удивления, то ли протестуя, Лахлан не знал. На одно мучительное биение сердца она замерла в его руках, и Лахлан подумал, что Белла его отталкивает. Но потом он почувствовал, как она смягчилась, затрепетала от дрожи желания и растаяла в его объятиях.

Прилив тепла окутал его, тело залило желанием, долго удерживаемым в узде. Лахлан углубил поцелуй. В висках стучало. Кровь набатом гудела в каждой вене его тела.

Лахлан запустил пальцы в ее мягкие влажные волосы, обхватив затылок ладонями, чтобы прижать Беллу еще ближе, выгнуть ее вдоль себя, пока он впитывал каждый ее дюйм. Ее мягкий запах плавал вокруг него в дымке хмельного аромата. Он не мог насытиться ею, казалось, ему никогда не будет достаточно. Лахлан хотел Беллу с таким отчаянием, которого никогда не знал прежде.

Когда Белла открыла рот, он чуть не сошел с ума. Кровь ударила в голову. Раздвинув ее губы языком, Лахлан поцеловал ее глубже. Он исследовал каждый дюйм этого сладкого рта и зарычал от удовольствия, когда она впервые робко коснулась своим языком его. Невинность ее ответа едва не погубила его.

Это было слишком хорошо. Лахлан мечтал об этом слишком долго.

Он никак не мог успокоить свирепые ощущения, бушующие внутри него. Он хотел ее слишком сильно; его тело слишком долго держали в узде.

Его губы целовали ее подбородок, шею, смакуя каждый дюйм нежной и бархатистой кожи. Господи, она была сладкой. Амброзия для человека, который голодал слишком долго.

Лахлан обхватил Беллу за ягодицы, плотнее прижимая ее к пульсирующему члену. Он хотел прижать ее еще теснее, хотел почувствовать ее кожей, хотел прижаться членом к ее интимному месту, хотел восхитительного трения тел, движущихся вместе. Лахлан качнулся к Белле, и чуть не выпрыгнул из своей шкуры, когда она прижалась к нему.

Белла прижалась к нему так сильно, что ее сладкий женственный холмик терся о его член, и Лахлан не знал, как долго он еще выдержит. Ему было так хорошо. Дразнящий намек на то, каково это быть внутри нее. Двигаться внутрь и наружу. Туда и обратно. Наносить удары. Найти идеальный ритм. Он мог бы сказать по тому, как она двигалась, что они невероятно подойдут друг другу. Ничего похожего он никогда еще не испытывал.

Лахлан опустился на нее, его член прижался к ее расщелине. Отлично. Прямо так. Он уперся в нее чуть сильнее. Господи! Пот выступил на лбу от сдерживаемого желания. Лахлан чувствовал, что сейчас взорвется. Тепло разлилось в паху, собралось у основания позвоночника, заставляя сжиматься ягодицы.

Он хотел войти в нее. Хотел выкрикнуть ее имя, когда погрузился глубоко в нее, и будет обладать каждым дюймом ее тела, утверждая свои права на нее в самом интимном смысле.

Лахлан начал действовать быстрее, он себя уже не сдерживал. Его тело было в огне. Он слышал, как ускоряется дыхание Беллы и знал, что она чувствовала то же самое. Настойчивую необходимость, которая обрушилась на них обоих. Ничто не встанет между ними. Нет мужа, чтобы остановить ее. Белла была свободна. Она принадлежала Лахлану.

Его губы пробежались по нежной, чувствительной коже ее шеи. Он провел по ней носом, затем языком, покрыл поцелуями.

Руки Лахлана скользнули от ее тонкой талии до груди. Вспышка чистого вожделения пронзила его, когда мягкие холмики плоти наполнили его ладони. Он чувствовал ее соски, прижавшиеся к его груди, словно два камешка. Лахлан не мог остановиться. Груди Беллы были невероятными. Пышными. Упругими на ощупь. Ему хотелось мять, ласкать, поднимать идеально круглую плоть руками и перекатывать тугие вершинки ее сосков между пальцами.

Мягкий вздох удовольствия, вырвавшийся из ее приоткрытых губ, подстегнул его. Лахлан должен был попробовать ее. Узнать вкус ее обнаженного тела. Он хотел сжать губами эти затвердевшие сочные соски и втянуть их в рот. Обвести их языком и покусывать их.