Змей подколодный

Андрей собрал, наконец, кейс и вышел из кабинета. Дойдя до дверей кафедры, он присел на корточки, привалившись к стене, и закрыл глаза. Вот и случай выяснить, отчего все так боятся Демурова, я не успел заметить ничего жуткого… Въедлив, но не зануден, на уроках кладбищенская тишина, но ведь ни к кому не придирается, в отличие от того же историка. Историку даже съехавший с линии "нос — пупок" галстук — как камень в ботинке, ему бы в военном училище преподавать…

Тут к нему подошёл Никита Делик и — вот чудо! — присел рядом.

— Тоже выставил? — спросил Андрей.

— Нет, отчего же, я ответил. Звонок уже был, вы разве не слышали?

— Задумался.

— Я хотел сказать, Андрей… вы ведь здесь недавно… Вы с Демуровым не спорьте, лишняя чума на голову, всё равно накажет.

— Да я и не собирался, — сказал Андрей. — Никита… давайте на "ты".

— Давайте, — легко согласился Никита. — У тебя проблемы с алгеброй?

— Просто времени вчера не было.

— То есть? — изумился Никита. Нет, всё-таки странный здесь народец, словно нарочно отличников собирали в эту гимназию!

— Я занят был, — сказал Андрей, с удовольствием наблюдая за выражением его лица. — Занят другими делами.

— Да? — сказал Никита. — А я учил, учил… Не понимаю я эти графики.

— Хочешь, помогу? — предложил Андрей, донельзя обрадованный контактом.

— Демуров идёт, — тихо сказал Никита. — Сочувствую тебе.

И пошёл к лестнице, отвесив по дороге математику положенный поклон. Андрей вскочил и поклонился тоже.

— Прошу, сударь, — сказал математик, открывая кафедру.

Андрей зашёл следом за ним и встал у дверей.

— Так что же помешало вам заняться алгеброй, Карцев?

— Я не успел. С физикой трудно, господин учитель, пока разобрался…

— Лёг под утро… — предположил математик. — Лгать у нас не принято, сударь. Получите двойное наказание. Пройдите сюда и подождите меня минутку.

Ждать пришлось в маленькой комнате при кафедре. Наверное, преподаватели баловались здесь чайком: низкий столик, пара кресел… Часть комнаты была отделена ширмой, словно в медицинском кабинете. "Может, и мне тут чашечку нальют, — подумал Андрей. — Вкупе с долгой воспитательной беседой — педагогический финт такой… помнится, в институте был у нас препод с подобными манерами…"

Но Демуров ожиданий не оправдал. Зайдя в комнату, он снял сюртук, аккуратно уместил его на спинке кресла и кивнул на ширму.

За ширмой были узкая кушетка и небольшой стол. На столе лежала внушительных размеров книга в роскошном кожаном переплёте. С книгой соседствовала ваза тёмного стекла, исполненная в форме пирамиды. Из вазы торчали длинные голые прутья — ни листьев, ни цветов, и Андрей мельком удивился столь странному фитодизайну. Математик полистал книгу, что-то в неё записал и, вытащив из вазы прут, указал им на кушетку:

— Располагайтесь.

— В смысле? — спросил Андрей.

Демуров вздохнул.

— Сударь, давайте не будем отнимать друг у друга время.

— А что надо сделать?

— Я наказать вас собираюсь, вы не забыли? Раздевайтесь.

Тут до Андрея, наконец, дошло.

— Фёдор Аркадьевич, но это… но вы же… но это же невозможно, вот так!

— Вы меня уговаривать надумали, Карцев? Себе только хуже делаете. В кондуит я вас уже записал, в субботу вы будете наказаны ещё раз — вам мало?

"Кондуит, где-то я читал про кондуит…"

— Я не знал, что вы собираетесь… что такое наказание.

— Разве директор не поставил вас в известность?

— Нет. Не поставил, а разве?..

— Я намерен вас выпороть, сударь, других способов наказания у нас нет. Альтернатива — исключение из гимназии.

— Господин учитель! Я выучу всё, такого больше не повторится, честное слово!

Математик улыбнулся — как удав мартышке.

— Надеюсь, сударь! А теперь раздевайтесь. Ниже пояса.

"Лучше бы он мне морду набил. А в бурсе дореволюционной, кажется, тоже розгами пороли… гардемаринов тоже… а в Англии…"

— Андрей, — сказал Демуров. — Вы уверили меня, что сумеете освоить пройденное самостоятельно.

— Да, — согласился Андрей, продолжая мучительно вспоминать, чем пороли английских школьников.

— Я имел возможность убедиться, что вы правы, и сейчас продолжаю с вами беседовать, исключительно снисходя к вашей… м-м… неопытности, скажем. Не стоит усугублять ситуацию. Судя по вашему отношению к учёбе, это не последнее наказание. Придётся привыкать, сударь.

"Пятнадцать! мне пятнадцать лет!" — подумал Андрей, ставя на пол кейс и направляясь к кушетке. "Мне пятнадцать!" — повторил он себе ещё раз, и его начало трясти.

— А можно не раздеваться?

— Увы, нельзя.

"Обратиться к директору, — решил Андрей. — Прямо сейчас. Или морду ему начистить, к чёртовой матери! Бурса, мля!.."

— Вы можете уйти, Андрей, — сказал Демуров. — Я вас задерживать не стану.

— Я только спросить хотел…

— Что же, сударь?

Андрей облизнул губы и выговорил:

— А никто не зайдёт?

Математик возвёл глаза к потолку.

— Давайте так, Карцев. Ещё секунда промедления с вашей стороны — и порка обеспечена вам ежедневно в течение недели. Хотите?

И Андрей сдался.