Змей подколодный

Он отступил на шаг и скрылся в темноте. Андрей покрутил головой, преисполненный зависти, и неспешно зашагал к девчоночьему интернату, не прячась и не осторожничая: в натуре! Чего нас, магов, бояться!..

Шагов за сто от цели музыкальное его любопытство было удовлетворено целиком и полностью: у девушек вовсю распевал Александр Васильев: группа "Сплин". Не Кинчев, конечно, но всё-таки. Вот "Квинов" его любимых, увы, никто в гимназии не предпочитал — ежели преподы!.. Что играет у преподов, он не выяснил, учебный корпус обойдя далеко стороной.

Окна холла были нараспашку: курили и барышни. Шум, звон, гомон и грохот — всё как у людей. И чего он сюда припёрся, вот вопрос! Турникетов тут нипочём не отыскать! Через окошко переговариваться? Детский сад, право слово… "Девочки, а девочки, а позовите мне Олю Заворскую!" — "Ольга, Ольга, тебя тут кавалер спрашивает, симпати-ичный!" Тьфу ты!..

Он покурил, переминаясь с ноги на ногу и вытягивая шею, чтобы заглянуть в шум и гомон, и собрался идти назад, но тут у ног мелькнула тень, потёршись мимоходом о штанину. Андрей подскочил от неожиданности и обрадовался:

— Флюк!

— Мряф, — сказал тигр, усаживаясь рядышком. — Гуляешь?

Андрей плюхнулся на траву и потянулся было тигра погладить, но не решился.

— Ты как вылез-то? Барьер же.

— Пфе! — презрительно сказал Флюк. — Барьер! Мне их барьер — раз плюнуть! Это вы, козявки!.. Кх-мряф, да…

— Да! — победно сказал Андрей. — Нам, козявкам, тоже не проблема! А Ольга где?

— Ольга? — задумчиво спросил тигр. — А тебе зачем? Где… вон, водку пьёт с девицами. А такие все девицы вроде! Не подойди!.. Скажи?

— Говорю, — согласился Андрей. — Так она там, в общаге, да? Жалко. Ночь такая хорошая! Ладно, пойду я тогда. Или, может, позовёшь?

— Не, — сказал Флюк. — Как же я тебе? Меня увидят, мряф!

— Жалко, — повторил Андрей и поднялся.

— Завтра нацелуетесь, — пообещал Флюк.

— Завтра труднее, — вздохнул Андрей. — Ну, пока! Или прогуляешься со мной?

— Не, не, другой раз, — отказался Флюк. — Спать пойду. Мне ещё с пьяной хозяйкой, знаешь, беседовать! Не. Но, если хочешь, можешь за ухом мне почесать — я ей передам…

Андрей честно почесал в указанном месте и, махнувши рукой на осторожность, отправился к учебному корпусу. "Вот если и преподы наших рокеров слушают, то я точно дурак", — думал он по дороге. Не то чтобы русский рок ему не нравился, но если есть на свете "Rolling Stones" и "Nazareth", так какого ж беса?!..

Флюк некоторое время шёл за ним, а убедившись, что общение с Ольгой не входит в дальнейшие Андреевы планы, вернулся назад, к засевшей в кустах хозяйке.

— Ушёл? — спросила Ольга.

— Ушёл, — подтвердил Флюк.

— Вот тебе и барьеры… — вздохнула Ольга, с тоской глядя в сторону мальчишечьей общаги.

— Любовь, — философски заметил Флюк.

— Ночь такая хорошая, — вздохнула Ольга.

— Мне уже сказали, — заметил Флюк.

Хозяйка, иронии не отследив, копалась в кармане джинсов, вытаскивая оттуда некие странные предметы.

— Ты не виновата, — напомнил Флюк. Он был страшно озабочен подавленным состоянием барышни.

— Да, — сказала Ольга.

— А зато развлечётесь! — сказал Флюк, стараясь быть убедительным.

И, под грохот музыки и свет фейерверков, они начали готовить продолжение Хэллоуина.

3

Утро второго ноября напоминало вчерашнее, как две капли воды: не менее было свежо и прекрасно.

Элегия и грусть посетили сегодня и гимназистов. Гимназисты ясно сознавали, что праздник завершён, и брели на занятия всё тем же чинным, но замедленным шагом. Единственно, героя нашего пессимизм не затронул: Андрей чувствовал себя по-прежнему невесомым и пятнадцатилетним, и состояние это ему очень нравилось. А вот Никита по дороге вздыхал, отставал и ныл: "Каникулы… осенние… десять дней… хоть недельку бы…"

— Ты пил вчера, что ли? — спросил, наконец, Андрей. — В чём причина грусти?

— Я не пил. Просто у нормальных людей каникулы. Десять дней!..

— Зимние будут, — утешил Андрей.

— Это ещё когда! Два месяца ещё…

— Смотри, — сказал Андрей. — У них тут что, утреннее свидание?..

Они подходили к вязу. Вяз переливался золотом, золото подёрнуто было красною пеленою. Под вязом беседовали Демуров и мадам Окстри. Великолепнейшая была одета во вчерашнее платье, чего за ней сроду не водилось. Платье было цвета опавших листьев. Гимназисты уставились на преподов во все глаза, мадам повернула к ним голову и ласково улыбнулась.

— Доброе утро, мадам! Доброе утро, господин учитель!

— Прелестное утро, мальчики! Не до учёбы, верно? Гулять по берёзовым рощам, петь… Кипарисы осенью — non comme il faut[15], согласитесь!

Мадам указала на кипарисы, и Андрей шагнул к ней, дабы поднять уроненную перчатку, но на сей раз перчатка владелицу не покинула. Вторично обменявшись поклонами, расстались: преподаватели продолжили идиллическую беседу под кроною роскошествующего вяза, ученики направились в столовую.