Змей-соблазнитель

– То есть никто из полицейских базу не осматривал и нашу четверку не допрашивал?

– Черт, – пробормотал Кураев. – Но ведь и повода не было…

– Выходит, что все-таки был.

– Да уж… выходит. Что-то они знали… Жаль, нельзя их сейчас допросить…

Тут я подумала, что одного, возможно, допросить удастся, если он жив, конечно. Что за страшная тайна была у Павла?

– Я правильно понял, – вновь заговорил Берсеньев, – вы год занимались исчезновением Кассандры, но ни одного подозреваемого так и не появилось?

– Почему же? То одного постояльца подозревал, то другого… В любовной связи с Кассандрой, я имею в виду. Любовника я искал в уверенности, что ему что-то да известно. Не зря он так и не объявился, хотя речь шла о женщине, которую он вроде бы любил.

– Разные бывают обстоятельства.

– Не скажите. Если любишь, все обстоятельства побоку. Иначе выходит, любовь не настоящая. И тогда сразу вопрос: может, любовник-то появился неспроста?

– Да. Такой вопрос сам собой напрашивается. Ведь у мужа был повод от благоверной избавиться.

– Если б только у мужа, – вздохнул Кураев. – При всем уважении к Юрию Николаевичу, и у него тоже. Всякое-разное про них болтали. В семейных делах, вроде этого, сам черт ногу сломит. И с братом могла поссориться, а он сгоряча ударил, к примеру. И с мужем, особенно если тот о любовнике прознал.

– А можно ситуацию спровоцировать, – подсказал Сергей Львович. – Если нет любовника, так помочь им обзавестись…

– А вы человек непростой, – со смешком покачал головой Кураев. – Соображаете быстро. Не служили? На мента вы точно не похожи. ФСБ?

– Служить не довелось, – засмеялся Берсеньев. – Но с разными людьми дело имел и кое-что в жизни повидал. Насмотрелся, одним словом. Кроме постояльцев базы никто вашего интереса не вызвал? – поспешил он вернуться к прежней теме.

– Парнишка один, – ответил Кураев. – Из лагеря. Тренером там работал.

При этих словах я пораженно замерла – вот уж действительно тугой клубок получается!

– Его в деревне видели. Ничего в этом подозрительного нет, на всю округу магазин только у нас, а вожатые и тренеры – тоже люди и иногда хотят отдохнуть. Вот, может, в магазин и приходил за пивом или за чем покрепче. Продавщица наша, Валька, его не помнила, но она вообще никого не помнит. Ее как оштрафовали за то, что подросткам сигареты продала, так память у нее начисто отшибло. В общем, подумал я: мог он в магазин заглянуть, а мог явиться по другой надобности. Когда дети пропали, в лагере всех опрашивали, отвечал он спокойно, обстоятельно, хотел помочь. Но чувство у меня было… странное. Вроде он что-то скрывает. Бывает такое: и придраться не к чему, а душа не лежит.

– Это называется интуиция, – влезла я и тут же пожалела об этом, чего доброго Кураев обидится.

Он, кстати, на меня внимания не обращал, оно и понятно – когда мужчины разговаривают… В общем, соваться с замечаниями не следовало. Но, как ни странно, он к моим словам отнесся благосклонно.

– Вот-вот, интуиция, – кивнул со смешком. – Ну, я и решил за ним последить, как говорится, для очистки совести. Поздно вечером застукал его на озере с девчонкой из лагеря. Стало ясно, чего он ерзал. Девчонка-то несовершеннолетняя. Ничего такого у них не было, в тот вечер, я имею в виду. Целовались да за руки держались. Не грех, девчонка-то в него влюблена была, это же видно. Но неприятностей бы огреб лопатой. Он мужик, да еще при исполнении, а она школьница.

Тут до меня дошло, что Кураев, вероятно, говорит обо мне, если Илья, само собой, не целовался под луной с кем-то еще.

– Вот и все мои достижения, – добавил Никита Петрович.

– Детей, я так понимаю, не нашли? – уточнил Берсеньев.

– Нет. До сих пор в розыске. Может, живы, а может, давно в сырой земле лежат. Задали вы мне задачу, – криво усмехнулся он. – Что ж я тогда базу не осмотрел как следует? Выходит, в самом деле хреновый из меня сыщик.

Последнее замечание Берсеньев оставил без ответа, достал свой смартфон, поколдовал над ним немного и протянул Кураеву.

– В доме Федотова я видел карту. Вот она, на фото. Что скажете?

Никита Петрович довольно долго разглядывал фотографию.

– Что сказать? Небось отмечал места, куда рыбаков водил. Здесь у каждого свое место прикормленное, на чужаков смотрят косо. А Максим насчет рыбалки хваткий был. Что сам, что гости – без рыбы с озера никогда не возвращались. Талант у мужика или удача большая.

– Как же он с такой удачей да утонул? – засмеялся Берсеньев.

– Так то на рыбу удача, а по жизни он редкий раздолбай был. И пил в последнее время, даже по местным меркам, сверх меры, а мера здесь – ведра полтора.

– То, что он утонул, подозрения у вас не вызвало?

– Нет. Да и не вникал, если честно. На пенсии как-никак. Когда человек пьет, с ним что угодно может случиться.

– Что ж, – кивнул Берсеньев. – У меня к вам еще просьба. Мы могли бы взглянуть на какое-нибудь место, отмеченное на его карте?

Такая просьба, по всей вероятности, вызвала недоумение, но возражать Кураев не стал.

– Если хотите… – и с готовностью поднялся из-за стола. – Можем отправиться прямо сейчас. Одно место совсем неподалеку.