Змей Сварога

— Может, выйти, поговорить с ними? Они и утихнут, — произнеся это, агент отступил на шаг — от греха подальше. — Ну а мне идти надо... Кража там...

— Трусишь! — Начальник вперил в него гневный взгляд. — Понятно, куда приятель твой делся! Струсил! Твари вы трусливые! Сами кашу заварили, и как крысы с корабля — бежать!

— Мы его не убивали, — агент все продолжал пятиться.

— А кто его убивал? Я его убивал? Сам он умер, гад этакий, от сердечного приступа! Пить надо было меньше да по бабам шляться! Священник! Да я в жизни бы...

Но начальник полиции не успел договорить — с грохотом вылетели окна, разбитые камнями, пущенными с улицы. Острые осколки стекла заполнили все помещение, а следом за этим грохнули выстрелы.

А потом зажглись факелы, и показалось, что участок полиции окружен сплошным огненным кольцом. С каждой минутой людей вокруг полицейского участка становилось все больше и больше. Как бушующее, штормовое море, нарастал свирепый гул толпы.

Стемнело. Дрожащие огни поднимались над головами разъяренных людей, и в темноте были похожи на оскаленные зубы огнедышащего дракона. Тут и там раздавались гневные вопли:

— Душегубы! Губители! Убирайтесь прочь! Это наша земля! Человеческую душу сгубить что высморкаться, ироды окаянные!

Время от времени кто-то беспорядочно стрелял в окна полицейского участка. Полицейские забаррикадировались изнутри и пока не открывали стрельбу в ответ. Через время на пороге появился начальник местной сигуранцы. Прикрываясь дверью, он крикнул в толпу:

— Расходитесь! Разойтись немедленно! Иначе откроем огонь!

— Огонь он откроет, черт лысый! Провались ты пропадом... Как людей пытать, так силен... — орали в толпе.

Из толпы выстрелили в направлении двери. Начальник полиции успел спрятаться. В тот же момент по толпе в ответ раздался оружейный залп. Стреляли с первого этажа полицейского участка. Все пространство вокруг запахло порохом и копотью. Люди попадали на землю, из ран их хлестала кровь.

Над толпой вознесся крик. Несчастные вопили изо всех сил, пытаясь заглушить звук выстрелов. И вдруг раздалось отчетливое:

— Бросай гранаты! Жги сук! Сожжем их заживо!..

Миг — и чьи-то сильные руки заколотили дверь участка досками. В разбитые окна швырнули гранаты. Раздалось несколько взрывов подряд. Кто-то уже тащил бензин. Его начали лить прямо в разбитые окна, из которых и так валило пламя от взрывов гранат.

Двухэтажное здание полицейского участка вспыхнуло враз. К небу взметнулся огромный, ослепительный сноп желто-красного пламени, уничтожающего все на своем пути. Крыша рухнула в пылающую пропасть.

Жуткие людские крики возносились над толпой. Крики, дикие крики людей, которых в горящем здании сжигали заживо. Участок стал рушиться. Камни, стекла, деревянные перекрытия — казалось, из бездны преисподней на землю вырвался ад. Это страшное пламя бушевало с такой силой, что осветило даже окрестности поселка. Над всем ним стояло огненное марево адского жерла, поглотившего живых людей...

Когда отряд конных солдат въехал в поселок, здание еще тлело. Солдаты вихрем промчались по улицам, забегали в дома, но поселок опустел. Большинство домов оказались покинутыми. Где-то оставались лишь немощные старики.

С первого же взгляда было ясно, что в пылающем жерле полицейского участка не выжил никто. Сгорели все, начиная от начальника, так и не получившего долгожданного перевода, до последнего дежурного. Полицейский участок пылал три дня. Потушить с трудом удалось на четвертый. Это было началом вооруженных волнений по всей Бессарабии.

24 марта 1940 года, Одесса

Зина специально выбрала ранний час для визита. Она очень надеясь, что к семи утра Гендрик не успеет никуда исчезнуть. Она смутно представляла себе график работы собирателя змей, пусть даже самоучки, но почему-то догадывалась, что в это время он будет на месте.

В Шалашном переулке было непривычно тихо. И даже отвратительный запах гниющих овощей чувствовался чуть меньше. Тут и там валялись бродяги, еще не протрезвевшие с ночи. Но они были не опасны, на них не стоило обращать никакого внимания. Кабачок с разговорчивой цыганкой был закрыт. Окна вровень с землей наглухо запечатали плотные деревянные ставни. Однако закрыли его недавно — под порогом в грязной луже ворочался очередной пьяница, для удобства подложивший под лохматую голову кочан гнилой капусты.

Зина быстро шла к концу переулка. Незаряженный пистолет, как всегда, лежал в сумке. Но почему-то она не возлагала на него особых надежд. Окна нужного дома были темны. А на фоне раннего утра зловеще смотрелся разрушенный провал второго этажа — почерневшие камни, выбитые из стены, напоминали гнилые зубы во рту древней злобной старухи. В этой картине было что-то зловещее — настолько, что против воли тело Зины охватила ледяная дрожь. И ей было понятно, почему большинство людей предпочитает держаться подальше от этого места.