Змей Сварога

Но сердце ее дрогнуло, когда она увидела, с какой жадностью девушка набросилась на еду. Сама Зина лишь лениво потягивала кофе с молоком и думала только о том, как ей мучительно хочется курить.

– Теперь рассказывай, – скомандовала Крестовская, когда тарелки были пусты, – что с тобой произошло?

– Вы не сможете мне помочь, – глаза Софии снова наполнились слезами.

– А ну кончай рюмсать! – рявкнула Зина. – Нет ситуации, из которой нельзя было бы найти выход. Говори, что произошло? Где ты живешь? В общежитии?

– Нет…

– Значит, с родителями?

– Нет. Я не из Одессы…

– Не понимаю. Тогда почему ты не в общежитии?

– Боюсь показать документы. Они… фальшивые, – внезапно решилась девушка.

– Как это – фальшивые? – опешила Зина.

– Я купила их, чтобы поступить в институт. На самом деле я из Бессарабии. Жила в селе возле Днестра. Бессарабия – она под румынами.

– Понятно, – нахмурилась Зина, перед которой стала вырисовываться картина. – А как ты границу перешла?

– Контрабандист знакомый перевез. Он и угол помог здесь снять. Мне родители деньги через него передавали. Он их менял. А потом перестал передавать. Деньги закончились. Но не это самое страшное! Я очень боюсь…

– Что уж тут может быть страшней? Что бывает страшней голода? – горько усмехнулась Зина.

– Я боюсь за родителей. Дело в том, что в нашем селе пропадают люди…

Глава 3

Левый берег Днестра, плавни, 5 км от румынской границы, 26 марта 1940 года

– Тише ты, бовдур! – Парень с масляным фонарем в руке ткнул в бок своего спутника, который слишком шумно вступил в камыши.

– Сам ты… – огрызнулся тот, – ты бы фонарем не смолил, бо румынов пристудишь… Деревенщина!

– Нету их здесь, – пожал плечами первый, однако тут же приглушил фонарь и с тревогой начал вглядываться в темноту.

– Как же, нету, – фыркнул его напарник. – Что третьего дня творили? Вот то-то и оно…

– Язык прикуси! Недаром сказано: помяни лихо… – со все возрастающим напряжением парень присматривался к камышам, словно пытаясь вычитать что-то в их застывших силуэтах.

Было безветренно и тихо. Ни единый звук не прорезал темень – густую черноту ночи, сплошную, как застывший кисель. Только изредка ночная птица с громким пронзительным треском скользила по воде да слышался тихий, едва различимый шелест, который шел непонятно откуда.

Ночь была холодной. С берегов только-только сошел снег, растаяв от плюсовой температуры – предвестницы тепла, оставившей скользкую изморозь на все еще обледенелых стеблях речной осоки.

Ночь была абсолютно безлунной, и если б не тоненький лучик фонаря, ничего нельзя было бы разглядеть. Двое парней двигались практически на ощупь в сплошной черноте, дрожа и замирая от каждого случайного звука.

С разными выражениями лиц и с разной степенью внимания и напряжения они оба вглядывались в густую, сочную темноту.

Первый, тот, что ворчал по поводу шумной неуклюжести своего спутника, был опытным проводником, занимающимся контрабандой не один год. Однако и ему успела изменить удача.

После странного исчезновения из поселка постоянного своего спутника – опытного контрабандиста, провернувшего не одну удачную операцию, он решил на время завязать с опасной деятельностью.

Спутник его, которого он прошлой ночью проводил к тайнику с настоящим оружием, исчез из своего дома в селе при самых загадочных обстоятельствах.

Утром одна из соседок, проходящих мимо дома, обнаружила, что окно в нем распахнуто настежь, несмотря на ледяной март, а на столе возле окна стоит керосиновая лампа, от которой, из-за долго горящего фитиля, уже идет самый настоящий черный чад. Это было очень странно сразу по нескольким причинам.

Во-первых, зачем потребовалось открывать окно нараспашку в мороз? Ночью был такой холод, словно зима только вступила в свои права, и большинство жителей еще топили печи.

Во-вторых, румынские власти, которых было полно в поселке, запрещали зажигать свет в домах, стоящих вдоль реки, если окна не были прочно закрыты ставнями. Ну, а в-третьих, на улице давным-давно был белый день, и даже яркое солнце на несколько часов появилось из-за облаков, словно напоминая людям, что скоро придет весна. Солнечные лучи насквозь пронизывали всю комнату, в которой чадила лампа.

Это было не только странно, но и страшно. Увидев все это, женщина закричала. На шум сбежались люди. Несколько мужиков взломали дверь, но ничего страшного в доме обнаружено не было.

В комнате, где чадила лампа, стояли большие и длинные резиновые сапоги – такие, в которых контрабандисты бродят по топи, пытаясь защититься от змей и ледяной воды. В углу была сброшена верхняя одежда – штаны и плащ, перепачканные речной тиной. Да на подоконнике, возле которого стоял стол с чадящей лампой, были какие-то очень странные следы – словно зеленоватая блестящая слизь. И было их достаточно много. Они не подсохли и были отвратительно вязкими и холодными на ощупь. И что это такое, никто из жителей села так и не смог понять.