Змей Сварога

— Бершадов хотел это сделать. Он хотел, чтобы Либерман на основе ее яда сделал снадобье, повышающее агрессивность змей, чтобы змеи раньше проснулись от спячки и вели себя агрессивно. Нападали на людей. Разве можно было это сделать?

— Чтобы Либерман изготовил этот препарат, нужно было убить змею?

— Убить. Он убил ее партнера, их же было две. А теперь она осталась в одиночестве! Разве можно было так?!

— Что ты собираешься сделать с ней?

— Мы должны уехать. Я договорился уже, жду корабль. Нас увезут. Я заберу ее с собой. Мы вернемся на ее родину.

— Тебе поможет сын профессора Истратова, моряк? — догадалась Зина.

— Откуда ты знаешь? — удивился Егоров.

— И он же привез тебе мамбу?

— Ну да, двух змей. Я попросил. Он купил их в Кейптауне на подпольном рынке. И привез сюда.

— Об этом узнал Бершадов, от его отца, Истратова, и решил использовать их в своих целях, — продолжила его мысль Зина.

— Знаешь, что случилось с агентом Бершадова, который возил оружие, после того, как Либерман сделал первую порцию снадобья? Он вошел в дом у реки, в заброшенный дом, и его насмерть закусали змеи! Дом был полон змей! Они все выползли, все! Я там был, все это видел! Пытался ему помочь, а помочь ему было уже нельзя!

— Почему ты убил отца Григория?

— Он потребовал, чтобы я отвез ее в Одессу к Либерману. Вторую змею. Разве я мог это сделать?

— Поэтому ты подложил мамбу в коробку на служении? — догадалась Зина.

— Да. А потом забрал обратно. Мне его не жаль. Собаке собачья смерть!

— Снадобье, повышающее агрессию змей, — Крестовская рассуждала вслух, — змеи в странном состоянии, поползут к воинской части, и румыны откроют стрельбу. А в активности змей обвинят деятельность секты. Никому и в голову не придет, что это искусственный препарат. Да, хитро придумано.

— Этот препарат действует, — вздохнул Егоров, — после того, как его распылили в воздухе, змеи стали абсолютно неконтролируемыми. Это было страшно.

— И сектанты, значит, тоже видели агрессию змей... И посчитали, что змеи агрессивны потому, что им не приносят жертвы, — вздохнула Зина, — чтобы это исправить, стали убивать людей...

— Парень этот, что агента Бершадова к тайнику с оружием водил, они его тоже в реке закусали. Я от девчонки его знаю. Она ко мне приходила. Плакала. Деньги ей были нужны. Хотела кое-какие артефакты продать. Я ее к профессору Истратову отправил, он таких людей знал. Они и раньше виделись, я их знакомил. Не знаю, помог он ей, или нет.

— Препарат — это зеленая слизь? — Зина вспомнила следы в доме Софии.

— Да. Он застывает. И превращается в такую мерзкую слизь зеленого цвета. У сектантов он был. Им отец Григорий давал.

— Почему ты согласился сотрудничать с Бершадовым? — удивилась Крестовская.

— Чтобы ее получить! И оставить себе, — Егоров головой указал на стеклянный ящик, — она снилась мне. Я должен был ее получить! Я ее забрал.

— А змей кто вывез от Гендрика?

— Мы с Гендриком, вдвоем. Гендрик тоже хотел уехать со мной. Я попросил Истратова, чтобы он через сына сделал и ему фальшивый пропуск на корабль. А друг Гендрика, из ресторана, помог мне здесь прятаться.

— Ты знаешь, что Гендрик мертв?

— Знаю. Я был там, в подвале, когда он не приехал.

— Кто его убил? Ты?

— Я не убивал! Гендрик был моим другом. Он тоже хотел ее спасти. Кто его убил, я не знаю. Но я задушил бы этого гада своими руками.

Зина задумалась. Что теперь делать? Выдавать этого сумасшедшего фанатика Бершадову? А какой смысл? Помогать устраивать подлую, бесчеловечную провокацию? А этот, хоть и был конченым психом, он просто хотел спасти свою редкую змею, спасти жизнь. Спасти змею, которая была венцом всех его знаний. Пусть — глупость, бессмысленность, но у него была мечта. А жить ради мечты — что может быть лучше?

— Помоги мне уехать, — попросил Егоров.

— Как? — не поняла Зина.

— Не говори ничего Бершадову. Сегодня ночью нас погрузят на корабль. И все, мы уедем. Она больше никому не причинит вреда.

— Хорошо. Я обещаю, что ничего не скажу Бершадову. Ты сможешь уехать.

— Я сразу почувствовал, что ты поймешь.

Егоров выглядел невероятно счастливым. Может быть, с точки зрения любого обычного человека счастье его было чудовищным и заставило бы содрогнуться от ужаса, но... Зина не была обычным человеком. И не бралась судить, что правильно, а что нет. Его счастье того стоило.

Жить ради того, чтобы спасти от смерти редкую змею — разве этот выбор был хуже, чем чудовищная провокация, которую собирался устроить Бершадов? Искусственное нашествие змей, которое якобы вымолили сектанты? Да, Игорь Егоров был фанатиком. Может, даже больным психически. Но разве не на таких фанатиках держится мир?

— Я обещаю, — повторила Крестовская, и отошла от ящика, чтобы больше никогда не вернуться в эту страшную комнату и не видеть сияющего от счастья лица человека, бывшего совсем не таким, как все.

Выйдя на воздух, она вдохнула его полной грудью. Ноги сами понесли ее к остановке трамвая, на котором можно было доехать до центра города.

ГЛАВА 27