Змей Уроборос

– Ты будешь учить меня обычным женским премудростям? – спросила она, и в ее голосе зазвучали нотки сладкой чувственности. – Я расскажу тебе сказку, как ты мне в старину рассказывала в Норваспе, когда укладывала спать. Ты, наверное, слышала о старом герцоге Хилманесе из Малтраэны, который, среди многих причуд, бывших у него в разное время в разных местах, завел себе женщину из собственного сна. Она приняла облик старухи, маленькой, некрасивой, которая великодушно мыла его кастрюли и чистила сковородки, как должна делать служанка, не причиняя ему никакого вреда. Будучи искусен в колдовстве, он знал, что будет получать от этой служанки все, что пожелает, но только пока сможет этому радоваться. А герцог был глуп и жаден, и захотел получить одновременно радости всех четырех времен года: развлечения, и плоды земли. Целых шесть месяцев он наслаждался всем, чем мог, но потом пресытился, перестал радоваться, перестал желать, и от скуки повесился. Я бы никогда не выбрала себе такого мужа, няня, которому не могла бы дарить каждый раз новое небо и новую землю, никогда не предлагая одно и то же дважды.

Она взяла руки няни в свои и приложила к своей груди, как бы желая, чтобы та почувствовала и узнала, что глупо бояться за нее. Пару раз качнувшись в бесконечно уютном кресле, она крепче сжала нянины руки, потом слегка вздрогнула и прошептала старухе на ухо:

– Я бы не хотела умирать. Мир без меня будет летом без роз. Карсэ без меня будет ночью без звезд.

Ее голос затих, как ночной ветерок в летнем саду. В тишине они услышали плеск весел на реке, потом окрик часового, и ответ с корабля.

Презмира быстро встала и подошла к окну. У шлюза виднелся темный корпус корабля, слышался неразборчивый шум.

– Это вести с флота, – сказала она. – Подколи мне волосы.

Не успела служанка выполнить указание, как к двери спальни подбежал, запыхавшись, мальчик-слуга, и, когда ему открыли, выпалил:

– Король твой муж просил сказать, госпожа, просил спуститься к нему в большой зал. Я боюсь, что там плохие вести.

– Ты боишься, молокосос? – сказала королева. – Я прикажу тебя выпороть, чтобы ты не носил мне свои страхи. Что ты еще знаешь? Что происходит?

– Корабль сильно поврежден, о королева. Он заперся с королем, шкипер. Никто больше не смеет говорить. Опасаются, что командующий флотом…

– Опасаются! – воскликнула она и быстро повернулась, подставляя белые плечи няне.

Няня накинула на нее мантию из сендалина и серебряной ткани, надушенную кедровым маслом, гальбанумом и миррой. Ворот мантии сверкал пурпурными аметистами. Презмира прошла по темному коридору, потом по мраморной винтовой лестнице, и через центральный дворик, спеша в большой зал. В зале было полно народу, все переговаривались, но никто ничего толком не знал. Высказывались подозрения, кто-то удивлялся, кто-то пересказывал слух про большой морской бой на юге. Якобы Лаксус одержал великую победу над демонами: Джассом и теми, кого считали мертвыми. Наверное, с утренним приливом доставят пленных. Наряду с хорошими вестями то здесь, то там слышались противоположные слухи, произносившиеся змеиным шепотом: все плохо, командующий флотом ранен, он потерял половину кораблей, исход битвы сомнителен, демоны ускользнули.

Леди вошла в зал, когда все лорды и военачальники Колдунии находились в тревожном ожидании. Герцог Корсус в кресле наклонился вперед, хрипло дыша, устремив маленькие глаза в одну точку, как пьяный. Напротив него молча сидел массивный Корунд, поставив локоть на стол и подперев рукой подбородок. Взгляд его был мрачен. Другие собирались группами, тихо переговариваясь. Лорд Кориниус ходил взад-вперед вдоль скамей, выдвинув вперед тяжелый подбородок, заложив руки за спину и время от времени нетерпеливо прищелкивая пальцами. Он смотрел на всех заносчиво и вызывающе. Презмира подошла к Хемингу, который стоял в окружении трех или четырех колдунов, и тронула его за руку.

– Нам ничего не известно, госпожа, – сказал он. – Он у Короля.

Она подошла к своему лорду:

– Ты за мной посылал.

Корунд взглянул на нее:

– Посылал, госпожа. Вести с флота. Может, что-нибудь важное, может, нет. Но тебе лучше быть здесь.

– Хорошие вести, или плохие, стены Карсэ не обвалятся, – заметила она.

Вдруг гул голосов стих. В раздвинутых занавесях появился Король. Все встали, приветствуя его, кроме Корсуса, который был пьян. Корона Колдунии мрачно сверкала над темным непроницаемым лицом Короля Горайса. Поблескивали страшные глаза, рот был крепко сжат, подстриженная черная борода торчала вперед. Он стоял, как каменная башня, а за ним в тени жался посол с флота с лицом цвета мокрой известки. Король заговорил:

– Милорды, вести правдивы, чем я удовлетворен. Говорится о гибели моего флота. В морях Бесовии возле пролива Меликафказ была битва. Джасс потопил все наши корабли, кроме одного, который доставил вести. Лаксус и все его воины погибли.

Тут Король сделал паузу и добавил:

– Это тяжелая потеря, но я хочу, чтобы вы восприняли ее, как ведется в Колдунии: чем тяжелее удар, тем сильнее мы ударим в ответ.