Змей Уроборос

– Мы что, зря заводили дружбу с обитателями этого леса? – сказал Джасс. – Я думаю, крокодил перевезет нас через Бхавинан, если попросим.

– Он плохая рыба, – заметил Миварш, – и он меня очень не любит.

– Тогда оставайся здесь, – сказал Брандок Дах. – Но вообще-то не бойся, я сяду на него с тобой вместе, и он нас за один раз перевезет.

– Умная была шаманка, которая предсказала мне смерть в пасти змея-рыбы, – сказал Миварш. – Но я подчинюсь твоей воле.

Они свистом приманили крокодила. Сначала через Бхавинан переправился Джасс. Он взял с собой все свое снаряжение и доспехи, и смог выйти на противоположный берег в нескольких сотнях шагов ниже по течению, которое было очень сильным. Потом крокодил вернулся и принял на спину лорда Брандока и Миварша. Миварш Фаз старался делать храброе лицо, но сел как можно ближе к хвосту зверя и всю дорогу перебирал в пальцах какие-то травы из своей сумки и шевелил губами, беззвучно прося своих богов уберечь его от страшной смерти. Когда они вышли на берег, он с облегчением поблагодарил крокодила и попрощался с ним. Дальше они быстро пошли через лес, а Миварш, как освободившийся из тюрьмы пленник, шел впереди легким шагом, напевая и прищелкивая пальцами.

Три или четыре дня ушло на окольный путь вдоль подножий гор, потом они снова устроили длительный, сорокадневный, привал в долине реки Зии. Здесь каньон раздвинулся, став амфитеатром, с каждой стороны вздымались к небу башни из плоских плит известняка. Высоко вверху на юге над большой серой мореной залег Зийский ледник, ребристый, как дракон, вышедший из древнего хаоса, мордой к долине. Из его «пасти» с пеной вырывалась река, в хорошую погоду над ее истоком играла радуга. С ледника дул холодный резкий ветер, под ним качались альпийские цветы и кустарники, питаясь солнечным светом.

В каньоне они собрали большой запас пищи. Каждый день просыпались до рассвета и поднимались на ближайшие горы, готовясь к восхождению на более высокие пики. Они испробовали свои силы и ловкость на всех отрогах Тетрахнампфа и Исларджина, и на них самих; взбирались на скальные утесы нижнего хребта Нуаннера над Бхавинаном; поднимались на снежные вершины Авсек, Кьюрмсур, Мирсу, Биршнаргин, и самую высокую из них Борк Мехефтарск; неделю провели на морене Мехефтарского ледника над высокогорной долиной Фоаной; совершили мелкие восхождения на западную доломитную группу Бурджазарша и большую стену Шилака.

После таких упражнений их мышцы стали, как железные, а сами они силой перестали уступать медведям, а устойчивостью горным козлам. На девятый день мая они перешли через Зийский перевал и разбили лагерь под южной стеной Тетрахнампфа нан Чарка. Закатное солнце на фоне безоблачного неба было красным, как кровь. С обеих сторон и впереди них простирались молчащие синие снега. Воздух на такой высоте был страшно холодным. На расстоянии больше лиги к югу ряд черных утесов ограничивал бассейн ледника. В двадцати милях над их черной стеной в опаловые небеса врезались Коштра Пиврарка и Коштра Белорна.

В сумерках за ужином Джасс сказал:

– Стена, которую вы видите, называется Эмширским Барьером. Хотя за ней пролегает прямой путь к Коштре Пиврарке, это не наш путь, он очень опасен. Во-первых, Барьер до сих пор считается непреодолимым, даже полубоги тщетно пытались его преодолеть.

– Твоего «во-вторых» я ждать не хочу, – сказал Брандок Дах. – До сих пор твое слово было законом, а сейчас командую я. Пойдем завтра вместе и покажем, как такие преграды разлетаются в дым, когда оказываются между нами и нашей целью.

– Если бы дело было только в этом, – ответил Джасс, – я бы тебе не противоречил. Но на этом пути придется иметь дело не только с бездушными скалами. Видишь, где Эмширский Барьер упирается в чудовищную пирамиду обрушенных камней и висячих ледников, которые перекрывают нам восточный обзор? Это место называют Менксур, но на небесах оно имеет другое имя: Эла Мантиссера, что означает «Гнездо Мантикор». О Брандок Дах, я бы полез с тобой на любой гладкий утес, и я бы боролся вместе с тобой с самыми жуткими чудищами, когда-либо вскормленными у адских источников. Но и то, и другое одновременно – это уж слишком, да и глупо.

Однако, Брандок Дах рассмеялся и ответил:

– О Джасс, сейчас я могу сравнить тебя только с верблюдоворобьем. Ему говорят: «Лети», а он отвечает: «Не могу, ибо я верблюд», а потом говорят «Вези», а он отвечает: «Не могу, потому что я птица».

– Ты будешь меня убеждать и настаивать на своем? – спросил Джасс.

– Да, если ты упрямишься, как осел, – ответил Брандок Дах.

– Хочешь поссориться? – спросил Джасс.

– Ты меня знаешь, – ответил Брандок Дах.

– Однажды твой совет был хорош и спас нас, но девять раз до того он был неудачен, и я спас тебя от злой смерти. Если с нами случится худое, придется признать, что твоя сварливость во всем виновата.