Змей в Эссексе

Прп. Уильям Рэнсом

Дом священника

при церкви Всех Святых

Олдуинтер

20 сентября

Дорогая Кора,

Стелла сказала мне, что Вы заходили. Впрочем, я и сам бы догадался: кто еще потратит целое состояние на сласти из «Харродса»? (Кроме шуток, спасибо за подарок: я смотрю, как Стелла грызет марципан, и радуюсь, что она ест хоть что-то кроме горячего «боврила»[50].)

Она очень привязалась к Фрэнсису. Говорит, что они родственные души. Кажется, это как-то связано с ее новой страстью украшать дом всякой всячиной. Я ей сказал, что пишу Вам письмо, и она попросила, чтобы он поскорее пришел — хочет что-то ему рассказать. Доктор уверяет, что, поскольку кашель пока несильный, навещать ее можно.

Заметили ли Вы, как все переменилось в Олдуинтере? Я знаю, Вы уже слышали, как мы нашли на берегу дохлую рыбу и как нас разбудила ее вонь. Очень жаль, что Вас там не было: помню, я ловил себя на этой мысли и гадал, как Вы могли уехать…

Тот вечер удался на славу, будто сразу отмечали праздники и весны и урожая. Всю деревню охватило такое облегчение, что на лугу пели и плясали ночь напролет. Да и у меня, признаться, словно камень с души, хотя я и знал, что бояться нечего! Беднягу Ивенсфорда жаль: с тех пор как стало ясно, что конец света откладывается, он места себе не находит. По воскресеньям теперь пустуют еще несколько скамей. Ну да надо радоваться, что у людей совесть настолько чиста.

И все же есть от чего впасть в отчаяние. В доме тихо, как на кладбище. Я даже перестал запирать дверь кабинета: все равно никто не войдет. Дети пишут почти каждый день и обещают приехать на будущей неделе. Когда я представляю, как они бегут по садовой дорожке, мне хочется вывесить знамя и дать залп салюта из пушки!

Стелла рада, что они возвращаются, но витает где-то далеко. Порой, чтобы меня утешить, уверяет, что не умрет, — а потом говорит, что взыскует бессмертия, и мне кажется, что ей не терпится умереть. Я ее люблю. Мы так долго любим друг друга, что мне кажется, будто я люблю ее всю взрослую жизнь — с тех пор, как стал мужчиной. Я не представляю жизни без нее, как без руки или без ноги. Что я без нее? Вдруг без ее взгляда я перестану существовать? Что, если однажды утром я посмотрю в зеркало и никого не увижу?

И правда ли все то, что я только что написал, если при известии о Вашем возвращении я обрадовался так, как не смел и представить?

Я гуляю каждый вечер, часов в шесть, в противоположную от болота и устья реки сторону. Я до сих пор не могу позабыть ту ужасную вонь, потому и гулять хожу прочь от реки, в лес.

Буду рад Вас видеть. Пойдемте гулять. Согласны?

Уильям Рэнсом.