Змей в саду Ватикана

Дочь смотрела на него сияющими глазами. Она шла быстрыми шагами к нему, как всегда чуть прихрамывая.

– Да, Жанна! – Он потрепал ее по волосам. – Как ты? – наклонившись, он поцеловал ее. – Скучала?

– Скучала. – Она обхватила его руками и засмеялась.

– Ты чего? – спросил он.

– Просто так. Кое-что вспомнила.

– Поделись. Я тоже хочу это знать.

– Ну па-а-а-п! – протянула Жанна капризным голосом. – Давай не сейчас. А то все секреты выбалтывать нехорошо…

– Секреты – дело святое, – улыбнулся он. – Тогда – сдаюсь… За ужином расскажешь?

– За ужином – да. Скажи Марии, чтобы она сорвала мои любимые розы. Те самые бордовые. Кажется, они называются «Принцесса Клевская».

– Скажу. А ты сама не хочешь ей это передать…

– Марии будет приятно – если ты дашь ей это поручение. Она тоже соскучилась… – И Жанна хитро улыбнулась.

– Ладно!

– Тебе пора остаться одному? – мгновенно поняла она его. – Я буду на веранде.

– Идет… – Он протянул к ней руку, но она отпрянула назад и рассмеялась. Жанна была дочерью его погибшей двоюродной сестры. Он взял ее к себе и воспитывал как родную дочь. Глядя, как она идет по дорожке, припадая на левую сторону, Дмитрий Коростылев нахмурился. Доктора клялись, что случай сложный и хромоту излечить нельзя. Спицами Илизарова ногу не вытянешь. Надо попробовать еще поискать врачей, более профессиональных. Кто знает… а вдруг… Прогресс идет семимильными шагами, и в медицине, как и в технологиях, постоянно происходят разные открытия. То, что вчера было неизлечимым, сегодня или завтра может стать рядовой медицинской задачей. Жаль бедную девочку, так мучается… хотя держится стойко и уверяет его, что ей не больно и она уже привыкла. Бедный ребенок! Каково ей, а что будет дальше, когда она станет подрастать… Он старался пока об этом не думать, руководствуясь проверенным правилом: решать задачи и проблемы по мере их поступления. Иначе можно не выдержать и разом сломаться, пытаясь поднять непосильный груз скопившихся вопросов.

Мысли все время возвращались к тому, что ему предстоит. Эта сделка с банком Ватикана, которая стоила ему столько сил и нервов, должна была вот-вот состояться. И любое промедление нервировало его. Да еще убитый Филипп… Кто его убил? Зачем? Подбираются к нему… Это очевидно. Что Филипп успел сказать перед смертью, когда его пытали? Что?

Он помрачнел. Рената не могла заменить Филиппа. Он начал с некоторых пор подозревать его и поэтому дал ей поручение расследовать его контакты и передвижения. И буквально в этот самый момент он исчез. Не выходил на связь. А потом его нашли убитым в собственной квартире. Роковое стечение обятоятельств? В такие случайные совпадения он не верил…

Москва. Наши дни.

Звонок Воскобойникова в половине первого ночи поднял его с постели. Данила боялся ночных звонков, они могли означать, что угодно, но главное – несли с собой тревогу и страх. Радостные вести всегда могли подождать до утра. Черные – нет. Они, как цепные псы, спускались с поводка и неслись вперед.

– Прости, что поздно!

– Все нормально.

– Есть информация, которая все переворачивает с ног на голову. У Филиппа Рогова был брат-близнец. Опустившийся душевнобольной человек, проживающий в маленьком городке.

– Что с ним сейчас? – быстро спросил Данила.

– Не знаю. Мы добыли сведения. Дальше встает вопрос: что с ними делать? Рыть в том направлении? Или – что? Какую команду дашь? Стратегия поведения зависит от клиента, то есть от тебя.

– Я поеду сам и разберусь на месте.

– Не рискованно ли? Хотя мое дело – сторона. Желание клиента – для нас закон, ты и сам это знаешь. И препятствовать чему-либо не в наших полномочиях.

– Скажи адрес…

Адрес ему продиктовали. Брат Филиппа Рогова жил в маленьком городке в Пермской области. Ехать туда несколько часов, прикинул Данила. Завтра он будет там… И тогда узнает все…

– Если передумаешь – звони.

– Договорились. Но вряд ли передумаю… Так что звонка не жди.

За кривой изломанной линией черепичных и деревянных крыш блестела серая полоса озера. Даниле она почему-то казалась клинком хорошо заточенного старинного кинжала. Это сравнение возникло из-за того, что в детстве он увлекался историей холодного оружия, подвигами рыцарей и благородных разбойников. В школьной библиотеке он перечитал все имеющиеся книги и даже просил мать дать ему денег на покупку шикарного альбома по холодному оружию. Нехотя деньги ему были даны, поскольку умолял слезно, и потом в течение долгого времени он любил рассматривать картинки и представлять себя на поле битвы.