Змея, что пьет гранатовую кровь

Помнится, та девушка была брюнеткой с миндалевидными карими глазами. Всем вокруг казалось, что она надменна и холодна, а на самом деле — она жаждала унижения. Жаждала найти того, кто подчинит ее. Разумеется, она не знала, кем на самом деле является Аларик (морок работал отменно) — да ей и не важно было это вовсе. Главное, что от его пощечин она кончала мгновенно, а изящные, но опасные переплетения веревок оставляли на ее теле алые болезненные следы. Она просила, чтобы он имел ее так, будто она вещь — и дроу не отказывал. Брюнетка пила молоко у его ног и говорила, лишь когда он позволял. Аларик укладывал ее на стол — запрокинутая у края голова оказывалась как раз на уровне его бедер, — и его член оказывался у нее во рту. Эти сдавленные стоны, слезы — она едва могла дышать. Аларику нравилось мучить ее. Были и другие. Столь же… пустые.

Проблема в том, что если они с Лидией будут делить ложе, его воспоминания не останутся лишь его болью. Она увидит.

— Да, она просила душить ее. Это так. А Лидия заявила, что если я не буду честен с ней, она сама задушит меня. Восхитительная разница, — голос принца мягок, будто шоколадное суфле.

— Против того, кто тебе вровень и не боится, устоять трудно, — серьезно кивнул Ашер, глядя на своего любимого.

Разговоры о важном — это, конечно, здорово. И то, что яйца у Аларика стальные и силы ему не занимать, — также. Но избавляет ли это от страха быть отвергнутым?

И Лука прекрасно понимал сомнения принца, вспоминая свою собственную историю.

Розали была эгоистична, жестока и вспыльчива, и потому ужасно злилась на родителей, которые заставили ее стать супругой Императора Драконьих владений. Он же уродлив! Какая глупость: не позволить лекарям полностью исцелить ожоги и раны от ледяных потоков после той страшной войны. Хорошо, что восстановили глаз. По задумке, это должно напоминать о славной победе, но в реальности из-за гордости повелителя левая сторона его лица выглядела, мягко говоря, жутковато — не говоря уж о теле.

Она не желала ни видеть Луку, ни тем более, делить с ним ложе. Понимая это, дракон сам не искал общения, отдавая все силы делам государственным.

А ей… ей было скучно. И потому Розали завела роман с Анселем Таирэ — прекрасным и обходительным. Сколько бы продолжалось это, кто знает, но теплой ночью на исходе месяца Цветения роз ее и ее любовника застал в оранжерее генерал Саннар, старый вояка и советник Луки.

Ей было известно, какое наказание ожидает неверную супругу.

— Это все правда, Розали?

В глазах цвета темного нефрита — лишь пустота. Кожа бледна, огненно-рыжие волосы разметались по плечам.

— Да, мой повелитель.

Дерзость. Не муж, но только повелитель.

Лука не позволил Совету Десяти вынести приговор. Сожжение заживо у позорного столба.

— Своей властью я дарю помилование Розали ра эн Таши.

В абсолютной тишине, сгустившейся, будто молочный пудинг, со своего роскошного кресла вскочил Имар Хави.

— Но повелитель! Ведь она…

— Я сказал: она будет жить!

Кажется, от этого рыка едва не рассыпались в пыль камни возвышения Древних, на котором восседали благородные.

— И я запретил проводить совет. Вы будете наказаны.

Светила совершили полный оборот, когда Розали смогла решиться поговорить с супругом.

— Почему ты оставил мне жизнь, Лука?

Огненноволосый дракон неожиданно улыбается, спокойно и устало.

— Я не мог бы вынести твоей смерти.

Она сдавливаю подлокотники кресла. Закрывает глаза, и соленая горечь слез струится по щекам.

— Послушай, мне так жаль. Я ужасно виновата… У меня не было никакого права поступать так, и…

— Успокойся.

Дракон садится рядом и притягивает девушку к себе.

Розали рыдает, крепко прижавшись к супругу и спрятав лицо в изгибе его шеи.

— Не плачь, Розали. Я прощаю тебя.

И это истинная правда.

Эти соблазнительные изгибы прекрасного женского тела так долго снились ему в самых сладких кошмарах. И вот сейчас она в его объятиях, близкая, как никогда. В первый раз смотрящая на шрамы без омерзения.

В произошедшем есть и моя вина, говорит себе Лука. Мы вместе должны были растить светлые чувства. Но я устранился, надеясь, что кода-нибудь Разали сможет увидеть за моим изувеченным телом нечто большее.

И вот результат. Думаю, не стоит рассказывать тебе, родная, что стало с Анселем — в гневе я бываю несколько… несдержан.

Он осторожно целует супругу.

— Не плачь, Розали. Все будет хорошо.

Хоть им и предстоит еще долгий путь. В свою очередь, и Аларик с Лидией обретут гармонию и взаимопонимание. Несомненно.

— Все будет отлично, — улыбается дракон, подходя к принцу и касаясь дружески его плеча. — Уверен, ты не раз еще порадуешь нас добрыми вестями. Например, о рождении первенца.

***

Ночь в своих правах, и Аларика ждет еще один разговор.

— Сдохни, тварь. Сдохни!

Это злобное шипение — услада для него.

— У тебя был шанс помочь мне в этом. Но ты его упустила, — мягко улыбается Аларик.

За окном — луна в зыбком мареве. Круглая, будто жемчужина, цвета клубничной пастилы. Холодный свет растекается по надменно-белоснежной скатерти, льнет к лепесткам роз в высокой хрустальной вазе.