Змея, что пьет гранатовую кровь

Разницу король понял правильно. После моего вмешательства, как целителя, энергия Змеи, текущая сквозь мои руки, гармонизировала энергии итилири, дала покой и ясность их мыслям и чувствам, в то время как лекари на подобное, к огромному огорчению, не способны.

— А вы прекрасно деретесь, — вернула я комплимент. — Уверена, сколь много веров ни попытались бы вторгнуться в Феантари — шансов у них в любом случае не было бы.

Илиас улыбнулся и коснулся губами моего лба.

— Отдохни. Тебе сейчас это необходимо.

Ох, как он прав. Я чувствовала себя совершенно измотанной, но все же отправилась к Розали и Лайолешь.

Мой дар — как холодная вода, что течет по венам. Свобода от ограничений. Равновесие. И целуя девушек, столь хрупких, я делюсь с ними спокойствием.

Всем нам необходимо хорошо выспаться. Соблазнительная идея, как говорит мой супруг. Я знаю, что после посещения своих воинов и раздачи некоторых необходимых указаний, он вернулся уже в наши покои.

***

Аларик лежал на спине, раскинув руки. Я устроилась рядом с ним, и супруг сразу же обнял меня и привлек к себе.

— Драгоценная, я должен тебе сказать кое-что.

Глаза закрыты, и моя рука вслепую касается его волос.

— Слушаю.

— Завтра тела погибших веров будут отданы в дар Северному ветру. А Мариус — принесен в жертву.

— Почему?

Аларик поднялся и подошел к столу. Взял одну чашку зеленого чая с молоком для себя, а вторую — подал мне.

Мой принц выглядит спокойным, безмятежным даже. Но эти губы, которые могут целовать столь нежно, выносят жестокий приговор.

— Считай это лично моей прихотью.

Наверное, все волнения сегодняшнего дня все же взяли свое — хоть я и решила держать себя в руках.

Моя чашка летит на пол. Будем считать, что я не хочу чая сейчас.

— Твоя прихоть?

— Лапушка, успокойся, — в низком, хриплом голосе я четко слышу приказные ноты.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, — тихо и вкрадчиво говорю я.

— Успокойся, — повторил Аларик.

Дроу опустился в кресло. Он смотрел на меня в упор — и наверное, действительно можно гордиться, что я способна выдержать взгляд этих черных глаз.

— Подумай. Что, если бы эти твари убили тебя? Моих родителей — или твоих? Кого-то из гостей — или кого-то из итилири? Я уже говорил тебе, что у меня нет права на жалость — потому как есть долг.

Неожиданно он ударил по подлокотнику, и дуб раскрошился под его рукой.

— Твою мать. Я люблю тебя. Я уязвим перед тобой. И я хочу, чтобы ты поняла меня.

Он прав. Глупостью было упрекать его сейчас. После сегодняшнего боя.

Он устал.

Я подошла к своему мужчине и встала напротив.

— Мне всегда казалось, что любовь — это не слабость. Напротив, она придает сил.

— В чем-то ты права. Действительно придает сил — защищать то, что тебе дорого.

То есть убивать. Но я оценила деликатность формулировки.

Аларик вновь так близко. Он притянул меня к себе, и мои тревоги растворяются в сандаловом запахе его кожи.

Странное проявление равновесия, подумала я. Чтобы мы остались жить — кто-то другой должен был умереть.

И я поняла правоту Аларика. Не из-за того, что я здорова и жива. А потому, что здоровы и живы сейчас мои родители.

— Спасибо.

Супруг целует меня в шею. Мои руки путаются в жестких прядях.

— Я не могу поступить иначе с Мариусом, — мой принц, как всегда, безошибочно угадал основную причину моего неудовольствия. — Именно этот ублюдок — причина сегодняшнего нападения.

— Мне показалось, что послать Кариззу к своему отцу с жестоким посланием — это была провокация с твоей стороны. Разве нет?

— Возможно, — улыбается мой принц.

За окном — снег, белый, будто ванильный зефир. И наши ласки этой ночью столь же мягкие.

Его поцелуи на моих бедрах, и молочная, сладкая тяжесть внизу живота. Мои пальцы ощущают бархатистость кожи и твердость его плоти.

Нам обоим хотелось забыться. Хотя бы на короткое время.

Глава 14

— Как ты?

Вампир сел на край кровати Ссешеса. Дроу остался нынешней ночью в медицинской палате из-за большого количества наложенных швов, чтобы хорошенько отдохнуть, и Ашер не мог не воспользоваться случаем навестить любимого.

— Почему ты здесь?

Зелень глаз генерала под полуприкрытыми веками темнеет. Вампир наклоняется, чтобы поцеловать его.

— Наверное, потому, что мне совершенно плевать на тебя.

— Вот оно как, — Ссешес поднимается на подушках, поддерживаемый рукой вампира. — Что же, могу сообщить, что это более чем взаимно.

— Рад видеть, что ты в порядке, — Ашер улыбается плотоядно и хищно. Его ладонь скользит под покрывало, к поясу спальных брюк дроу. Лаской касается твердеющего уже члена.

— А ты? — брюнет подносит к губам руку Ашера, на которой видны швы.

— Я возвращаюсь завтра в Орлеас, — говорит Ашер.

— Знаю, — генерал резко привлекает возлюбленного к себе и целует вампира в шею. Это не поцелуй даже — укус, скорее. — А я должен оставаться здесь.

— Если ты свяжешь себя с кем-то иным, я тебя убью.

Синева взгляда Ашера будто разбелена ядовитым соком аконита.

— Я не даю тебе выбора. Ты ведь понимаешь?