Змея Давида (СИ)

Когда мазь была полностью готова, Снейп переложил ее в специальный горшочек и герметично закупорил его. Осталось ждать ровно сутки, пока настоится. Убрав все за собой, он перешел в гостиную и без сил опустился в кресло. Несмотря на то, что спать по-прежнему не хотелось, все тело ломило от усталости, да и выпитый вечером в недетском количестве огневиски начал потихоньку «стучать по голове». Чуть отдохнув, он снова направился в комнатку, где спала Диана. Что ж, хуже ей не стало, по крайней мере, она не металась по кровати, хотя лоб был покрыт испариной, а на щеках играл некрасивый болезненный румянец. Еще пара часов у нее есть.

Вернувшись в гостиную, Снейп опять повалился в кресло, на этот раз с книжкой, надеясь, что чтение отвлечет от тягостных мыслей, столь привычных при бессоннице. И не заметил, как отключился, сидя, с книгой на коленях.

Диана попыталась немного изменить позу, но новая волна боли заставила ее замереть. Она думала, что сильнее болеть просто уже не может, однако ее неудачная попытка слегка повернуться на правый бок убедила ее в обратном – казалось, что с ее левого плеча сняли всю кожу, так сильно оно горело, а в раны еще будто насыпали красного перца с толченым стеклом. Она бессильно откинулась на подушку и закрыла глаза, стараясь не выпустить отчаянно рвущиеся наружу слезы. Хотелось плакать громко, в голос, как в детстве, но она лишь стиснула руки так, что ногти впились в ладони и чуть слышно заскулила.

Когда она проснулась, она сразу же вспомнила, что Снейп оставил ей лекарство на тумбочке, сказав, чтобы она его выпила, если станет совсем плохо. И вот уже час она боролась с искушением выпить его и прекратить свои мучения еще на несколько часов, но каждый раз останавливала себя словами «Потерплю еще немного». Снейп наверняка уже ушел в Хогвартс и кто знает, когда он снова объявится. А ей все это время придется терпеть боль.

Голос, называющий ее по имени, вывел ее из состояния оглушенности собственными ощущениями. Она подавила рвущийся наружу всхлип и с трудом открыла глаза. Снейп, одетый в привычные чёрный сюртук и черную мантию стоял над ней и смотрел на нее, как ей показалось, недовольным взглядом.

– Плохо? – спросил он, дотрагиваясь до ее лба.

Она только кивнула, не в силах отвечать.

– Девочка, я же оставил вам обезболивающее, почему вы его не пьете? Боитесь, что я вас отравлю? – он взял с тумбочки флакон и, осторожно приподняв ее голову, поднес его к ее губам.

Она перехватила его руку, стесняясь того, что он поит ее лекарством, словно тяжелобольную и выпила зелье самостоятельно.

– Я думала подождать еще немного, – прошептала она.

Снейп смерил ее странным взглядом, и покачал головой, а в его тоне отчетливо слышалась озабоченность:

– Подождать? Не знал, что вы склонны к мазохизму! Вы же были почти зеленая от боли! – и, взметнув полами мантии, он вышел из комнаты.

Диана не удержалась от улыбки при этих словах. Слышать нотки беспокойства в его голосе оказалось неожиданно приятно и не потому, что о ней заботились, а оттого, что это был именно он – «Гроза и Ужас подземелий», самый строгий и стервозный профессор Хогвартса, о котором все говорили, что у него вместо сердца – склянка с формалином.

Боль начала быстро отпускать и Диане даже удалось немного, очень аккуратно, подвигать затекшей левой рукой. С облегчением она откинулась на подушку. Ее по-прежнему знобило, да и тело ломило от высокой температуры, но это были уже сущие пустяки.

Он появился, левитируя перед собой поднос с чем-то накрытым салфеткой с гербом Хогвартса. Опустив его на тумбочку, Снейп вынул из карманов мантии несколько пузырьков с зельями и расставил их по порядку на тумбочке.

-Это жаропонижающее и противовоспалительное, – сказал он, протягивая ей два пузырька,- выпейте прямо сейчас.

Он внимательно наблюдал за тем, как она послушно опустошает обе бутылочки. Ею вдруг овладело беспокойство, что он сейчас уйдет, а она останется совсем одна, запертая в чужом доме. Удивляясь сама себе, она схватила Снейпа за руку и прошептала:

– Вы уходите?

От неожиданности Снейп вздрогнул и даже не попытался освободиться. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, затем Снейп все-таки отдернул руку. Он казался растерянным, а глаза его странно блестели. Отводя взгляд, он поправил на ней одеяло, резко встал и, глядя куда-то поверх ее головы, сухо сказал: