Змея Давида (СИ)

И ничего не произошло. Точнее, из кончика палочки вылетела пара-тройка зеленоватых искр и тут же погасла. Она повторила заклятие – эффект был еще меньше, теперь даже искр не было.

«Что за черт!» – подумала она. Может, смертельные или калечащие заклятия действуют только против одушевленных объектов? Или дело в отсутствии опыта? Или еще в чем-то?

Снова она навела палочку на манекен:

-Секо!

Из палочки вырвался голубоватый луч и с треском ударил в манекен, отчего на его деревянной поверхности пролегла глубокая трещина, словно от острого меча. Диана подошла к манекену, разглядывая последствия заклятия. Если на твердой деревяшке остался такой след, что же может это заклятие сделать с человеческим телом? В ее воображении тут же возникла картина из какого-то третьесортного ужастика, где человека разрезали с помощью бензопилы. Здесь, должно быть, эффект будет похожим. Ее передернуло. Захотелось немедленно прекратить эти эксперименты, но она все же решила попробовать еще раз. Повторная попытка позволила ей понять, что при наличии хорошей реакции от этого заклинания увернуться можно и по звуку можно отличить от, например, «пертификус тоталус» – оно издает характерный высокий свист пополам с шипением, похожим на шипение капель воды на раскаленной поверхности. Что же, значит, с манекеном «секо» работает, но это не дает ответа на вопрос, почему не сработало «авада кедавра». Похоже, искать ответ придется в книгах, не у Снейпа же о таких вещах спрашивать.

Диана восстанавливающим заклинанием убрала трещину на манекене, подняла с пола мантию и набросила ее на плечи, решив вернуться сюда завтра перед тем, как отправиться на дополнительные занятия. При более детальном изучении Темные искусства начинали терять свое очарование таинственности, но отступать от задуманного – этого она позволить себе не могла, пусть даже ей по ночам начнут сниться кошмары.

====== Глава 11 ======

Кошмары ей сниться не начали – она так уставала, что порой отключалась прямо в кресле в общей гостиной, после чего плелась в спальню и ложилась поверх кровати в одежде. Если ей что-то и снилось, то наутро она все равно ничего не могла вспомнить, даже впечатлений от сновидений не оставалось.

Занятия со Снейпом проходили с переменным успехом – иногда она удостаивалась его одобрительного «Неплохо», иногда же он разносил ее ответы в пух и прах, гоняя ее в Дуэльном зале до изнеможения и сопровождая каждый ее промах убийственными комментариями. В такие минуты ей хотелось его убить или хотя бы запустить в него чем-нибудь тяжелым. Порой она чувствовала, что ее эмоции по отношению к нему для него – как раскрытая книга, и он попросту специально доводит ее, а потом наслаждается ее злостью, смущением и приступами неуверенности в себе. Зато те уроки, когда он бывал в довольно сносном настроении, были настоящим удовольствием – то, что он рассказывал о Темных искусствах и зельях, нельзя было найти ни в одном учебнике – это были его собственные наблюдения или открытия. Оставалось, впрочем, загадкой, где он мог набраться такого опыта и таких специфических знаний. Вооружившись остро наточенным карандашом (чтобы не тратить время на макание пера в чернильницу), Диана торопливо записывала в специальную тетрадь его лекции, а чаще всего, грызя карандаш, просто пялилась на него во все глаза, слушая его и стараясь запомнить каждое слово, а потом спохватывалась, хваталась за карандаш и снова начинала строчить в тетрадке.

На одном из уроков он попросил ее занять один из столов в пустующем классе зельеварения и вручил листок пергамента с незнакомым рецептом.

– Попытайтесь сварить это самостоятельно, – сказал он, устраиваясь за своим столом, заваленным свитками с контрольными работами младшекурсников. – В конце проверим, что у вас получилось. – А что это за зелье? – Думаю, по окончании работы вы и сами догадаетесь, что это такое. Сразу предупреждаю, в учебниках его нет.