Змея Давида (СИ)

Нельзя сказать, что опыта общения с парнями у нее было совершенно. Их недолгий роман с Мортоном не ограничивался прогулками до Хогсмида под ручку. И хоть о том, чтобы перейти к «главному» речи не шло, в поцелуях недостатка не было. Целовались они тогда столько, что у нее потом болели губы, этот роман ей тем и запомнился, что Мортон постоянно ее целовал, к месту и не к месту. Сначала ей это нравилось, потом стало надоедать – эти отношения, по ее мнению, отнимали слишком много ее драгоценного времени, тратить которое она привыкла по собственному усмотрению. А после приключений с Краусом она постепенно начала его избегать. Этот роман сошел на нет по причине ее «холодности». Мортон так и сказал ей тогда: «Ты холодная». Она даже не обиделась, не всем же быть «горяченькими штучками».

А в конце шестого курса она испытала настоящий шок, когда Руквуд, который в этом году оканчивал школу, подкинул ей записку с признанием. Руквуд был верен себе – мрачный бука, который скорее сдохнет, чем покажет свою слабость или симпатию и будет молчать до последнего. Он ей нравился, она не могла в этом не признаться хотя бы самой себе. Он относился именно к тому типу парней, к которым она всегда питала слабость – высокий голубоглазый блондин. И когда он без предупреждения практически набросился на нее в темном коридоре и прижал к стене, она не особо сопротивлялась. Только сообщила ему, что он – напыщенный кретин и гребаный аристократ, но затем позволила себя поцеловать. Целовался он классно, куда лучше Мортона («Где только так натренировался» – успела она подумать, прежде чем мозг перешел в нерабочее состояние). Неизвестно, чем бы закончился этот их «эксперимент», если бы она не почувствовала опасность и не отпихнула Руквуда от себя. В этот самый момент из-за поворота выплыла фигура Снейпа, смерившего их подозрительным взглядом, но ничего не сказавшего.

Оставшийся месяц их с Руквудом взаимоотношения напоминали спектакль – на людях они или игнорировали друг друга или откровенно хамили, но когда их никто не видел, молча обменивались поцелуями, становившимися с каждым днем все более страстными. Но Руквуд закончил школу и теперь работает, кажется, в мексиканском филиале Гринготтса и больше она о нем ничего не знает. И даже не особо скучает. Разве что поцапаться от души не с кем. Но эти сны… Она чувствовала, что они потихоньку начинают изматывать ее. Больше всего она боялась, что в одну прекрасную ночь все же разглядит лицо незнакомца. И того, что ее подозрения подтвердятся. Так не должно быть, это все пошло и неправильно от начала до конца. И вообще – это все игры ее подсознания, на которое, возможно, оказали влияние прошлогодние слухи относительно ее «близких» отношений с деканом ее факультета. Лечиться надо, одним словом… Готовиться к ТРИТОНам и поступлению в Аврорат, а не маяться этой дурью…

Рассказала ли Хильда своим родителям то, о чем узнала из старого номера «Ежедневного Пророка» или нет, Диана не знала. Та с момента их разговора в библиотеке как-то отдалилась. Нет, они не ругались, но и прежнего желания постоянно находиться рядом друг с другом не было. Это было странно и даже больно. Словно из жизни уходило нечто привычное и ставшее как бы частью тебя. Скоро из ее жизни уйдет не только Хильда, но и другие. Директор, преподаватели, декан… При мысли о Снейпе в груди снова поднялась волна обиды и разочарования. Из головы у нее не шла та коротенькая заметка, на которую они с Хильдой наткнулись месяц назад. Тот мальчишка на колдографии с клеймом «Упивающегося» и нынешний Снейп – между ними словно не было ничего общего. Или было? Как Дамблдор мог принять на работу бывшего сторонника Того-кого-нельзя-называть? Неужели он не знал, как в случае с Краусом-Леконтом? Но ведь Снейп не менял ни имени, ни внешности, он даже не пытался спрятаться.

Чем больше она размышляла над тем, как Снейпа могло занести в ряды УС, тем больше ее тянуло в тот отдел библиотеки, хотя тогда она дала самой себе слово не возвращаться к этой теме. В конце концов она не выдержала – отправилась в отдел периодики перед самым закрытием библиотеки, когда народу в ней становится минимум.

В основном зале сидели две девушки с Рейвенкло и Дора Тонкс. Последняя улыбнулась ей, когда она вошла в зал и даже помахала, при этом непонятным образом умудрилась смахнуть своей миниатюрной задницей солидную стопку книг со стола.