Змея и Крылья Ночи (ЛП)

Он зашагал прочь. Он не предложил своей дочери ни утешения, ни нежности. Да и зачем? Мир тоже не предложил бы ей ничего. Она должна это усвоить.

И девушка долго стояла там, в одиночестве.

Странно, что девушкам так часто говорят, что потеря девственности знаменует порог между девичеством и женственностью, как будто это в корне меняет их. Не секс изменил девушку навсегда. Не кровь, пролившаяся между ее бедер, сформировала ее.

А эта кровь, пролившаяся на мраморный пол…

Это те пятна невинности, которые никогда не исчезают.

Глава

42

Я настояла на том, чтобы вернуться в апартаменты пешком, хотя едва могла двигаться. Мы были уже далеко в коридоре, когда Анжелика, четвертая и последняя участница, споткнулась о дверь в Лунный дворец. Должно быть, она повернула назад, пытаясь найти Айвана. Но она вернулась одна. Ее беззвучный крик отдавался эхом в каждой щели Лунного дворца.

Этот звук был зеркальным отражением чего-то внутри меня, и я не знала, как его назвать.

Я схватилась за живот. Кровь пузырилась под моими пальцами. Но я не чувствовала ее. Я чувствовала только шероховатый пепел Салины или то, что от него осталось.

Я думала о тысячах людей, сгоревших во власти Астериса.

Я думала об их легких, слабеющих в этом ядовитом дыму.

Я думала о маленьком мальчике и маленькой девочке, которых я помнила лишь отдаленно, о которых я только позволяла себе мечтать, что они все еще где-то живут, и их тела лежат глубоко, глубоко под костями войны, в которой они не хотели участвовать.

Райн закрыл за нами дверь. Я споткнулась и чуть не упала на колени, что, казалось, вернуло его в настоящее. Он обхватил меня руками. Я напряглась.

— Нам нужно тебя подлатать, — сказал он, прежде чем я успела запротестовать.

У меня не было сил сопротивляться. Он поднял меня на руки, отнес в спальню и уложил на кровать. Затем он подошел к нашим рюкзакам и порылся в них.

Я уставилась в потолок. Моргнула. Краем глаза я видела руины.

Их больше нет. Больше нет. Нет.

— У нас достаточно лекарств для таких случаев, — сказал Райн, в его голосе звучала благодарность за хорошие новости и за то, что он отвлекся. Он вернулся, сел рядом со мной на кровать и вылил зелье мне на живот. Я не вздрогнула, когда моя открытая рана шипела и пузырилась, плоть срасталась с плотью.

Я знала, что горе Райна такое же, как и мое. Все и даже больше. Я хотела положить руку на рану в его сердце, даже когда мое собственное грозило разорвать меня на части.

Когда он убрал стеклянную бутылку, я позволила своей руке опуститься на его руку. Теперь она казалась такой знакомой под моей, бугристые суставы, шрамы и грубые волосы на тыльной стороне его ладони.

Сначала он не двигался. Затем он медленно перевернул свою ладонь, сомкнул пальцы вокруг моих и провел большим пальцем по моей коже.

Это было так же интимно, как его губы на моей шее.

Я хотела сказать ему, что мне жаль. Прости за то, что мой отец сделал с обоими нашими народами.

— Это война, — прошептал Винсент мне на ухо. — Власть требует безжалостности. Чего ты ожидала от меня? В наших сердцах течет черная кровь.

И самое страшное, что я понимала это. Я понимала это и все равно ненавидела.

— Я практически отправил туда Мише, — сказал Райн. — Через две недели, и она могла быть там.

От этой мысли меня затошнило еще больше.

Я почувствовала, как сдвинулось покрывало, а его вторая рука сжалась в кулак.

— Твой отец, — шипел он, — гребаное чудовище.

На мгновение я согласилась. Но также быстро поднялась волна стыдливого отрицания.

Я должна была что-то упустить. Винсент не стал бы этого делать, если бы у него не было выбора. Только если ришанцы уже сделали что-то худшее или собирались сделать.

Со мной он бы так не поступил. Зная, что я собиралась делать. Зная, зачем я вообще участвую в этом проклятом турнире.

Он бы не стал.

— Должна быть причина. У него не было выбора.

Я ненавидела вкус этих слов. Я ненавидела себя за то, что произнесла их.

Голос Райна был холодным и жестким.

— Пятьсот тысяч человек. Полмиллиона жизней. Мне плевать, какие у него могут быть причины. Какое объяснение может сделать это приемлемым?

Никакое. Объяснений не было.

— Мы не знаем, что произошло.

— Я знаю достаточно, — огрызнулся он. — Я видел руины. Я чувствовал запах костей в этой пыли. Этого достаточно, Орайя. Этого достаточно.

Мои ногти впивались в кожу Райна, костяшки пальцев дрожали. У меня болела челюсть, потому что я сжимала ее так сильно.