Змея в изголовье

Он вновь украдкой глянул на конвоира и буквально ощутил, как сбивает его с ног, становится коленом на спину и сворачивает шейные позвонки. От такого блаженного ощущения даже руки заныли так, что Ба-Ка едва сдержался, чтобы прямо сейчас не свершить задуманное. «Ничего, недолго тебе осталось ходить, – подумал ухмыляющийся принц. – Да и хозяину твоему при случае хорошо бы свернуть голову. Однако еще не сегодня. Всему свое время». Он отогнал навязчивую мысль о смертоубийстве. Сейчас необходимо было придумать другое: как этой ночью выжить в бараке. Шаг за шагом ветхая хижина становилась все ближе, а спасительная мысль все не шла в голову.

Наконец караульный остановился у края подвешенной сверху клети и указал Безымянному:

– Залезай.

Тот безропотно повиновался, усеянное обломками камней дно быстро приближалось. Принц выскочил наземь и оглянулся. Вокруг не было никого, лишь сверху, умиротворенные обильной трапезой, подремывали стражники да совсем близко над головой скрипел ворот, поднимая пустую клеть. Ба-Ка наклонился, поднял с земли камень, несколько раз ударил себя им в лицо. Кровь хлынула из рассеченных булыжником ран, превращая физиономию Ба-Ка в кровавую маску. Пошатываясь, он залез под крышу. Соратники бросились к нему, оттесняя всех прочих, но, будто не видя их, он рухнул на застланную тростником лежанку, заливая ее красной жижей, и трагическим голосом прошептал:

– Он мертв.

В эту ночь принц спал урывками, разбитое лицо саднило, но пуще того донимал один и тот же навязчивый сон. Ба-Ка то и дело схватывался, открывал глаза, явь встречала его вонью давно немытых потных тел, стонами и храпом соседей. Он вновь закрывал глаза и проваливался в бездну сновидений и снова видел продолжение одного и того ужасного сна: Сетх-Ка на брачном ложе в объятиях Асо. Измученное сознание превращало болезненные хрипы измотанных непосильным трудом рабов в любовные вскрики и стенания. Он будто видел, мог потрогать руками эти опаленные страстью тела, он будто слышал заливистый смех Асо и до отвращения радостный хохот брата. И он понимал, что смеются над ним, над его бессилием и глупостью. «Что ж, я буду умней! – решил, будто отрезал, Ба-Ка. – И я отомщу, очень скоро отомщу!»

Асхотен был хмур. Он скрывал терзавшую его досаду под маской высокомерия. Однако наедине с собой не мог удержаться и не дать выход обуревавшим его чувствам. Этот молокосос, казавшийся таким никчемным и слабовольным, на поверку оказался не мягче кремня. Вся эта затея с переворотом была рассчитана на то, чтобы поставить у власти послушного, будто собачонка, испуганного мальчишку, который бы не совался в дела власти, а лишь развлекался с любимыми зверушками под надзором очаровательной, преданной ему, Асхотену, несравенной Асо. Но все пошло не так. Сначала этот нелепый срыв племянницы, едва не уведший ее в царство мертвых. Потом сегодняшняя выходка Сетх-Ка. Никогда Асхотен не думал, что может услышать такие слова от наследника престола.

– Я не хочу править, – буднично, словно отказываясь от лишнего куска мяса, произнес юноша. – Я не чувствую себя вместилищем Гора.

Асхотен невольно оглянулся, стараясь понять, не слышит ли этих слов замершая у входа стража. Как он ни надеялся и ни намекал, Микенец как и прежде возглавлял дворцовую гвардию, а этому головорезу только дай повод, он и сам может пожелать деятельно помочь молодому государю править Египтом. И не нужно взывать к милости богов, чтобы догадаться, с кого он начнет расчищать себе дорогу к власти.

Стражи стояли не шелохнувшись, и Асхотен немного успокоился. Наверное, не расслышали. В любом случае нужно действовать быстро.

– Страна нуждается в государе, как Земля в Солнце. Ты – законный наследник и должен править.

– Да, я знаю, – с грустью ответил юный венценосец. – Но не хочу. Ба-Ка готовили к власти. Для меня это слишком тяжелая ноша.

– Я помогу тебе нести ее, – внутренне радуясь такому повороту событий, ответил верховный жрец Ниау. – Но забудь о Ба-Ка, пусть боги обрушат небесную кару на его голову. Ты прав, его готовили принять власть из рук отца. Но никто не учил убивать его.

– Я не верю, что мой брат причастен к убийству. Да, он жаждал занять трон, но все же любил отца.

– Ты слишком юн и наивен, Сетх-Ка. Ты не знаешь, на что способен человек, обуянный жаждой власти.

– Не знаю, – согласился молодой фараон, – но в причастность брата все же не верю. Ба-Ка был прям, как древко стрелы. Заговоры – не его путь.

Асхотен невольно отвел взгляд. Да, его собеседник был прав. Ба-Ка и впрямь был необуздан, порою жесток до свирепости, но коварство ему было чуждо.

– Ты никогда не сможешь выяснить этого, пока сам Ба-Ка не окажется в твоих руках. Тебе следует отправить на его поиски отряды верных людей. Поручи это дело Микенцу – ему доверял твой отец, верно, и ты можешь доверять.

Сетх-Ка молча кивнул. Ободренный его согласием, Асхотен продолжал: