Змея в тени орла

Дошло до нее только на улице. Йорик не хуже, чем она, а может, и лучше, знал, когда именно Сорхе нужны жизни мужчин. Ему ли не знать эти сроки? Он испугался того, что Эфе или Эл-рику, не важно… заплатить только предстоит. Если бы у Легенды хватило ума остановиться на этом. Какой бес дернул ее продолжать?

— Дура, — констатировала эльфийка, в который уже раз за прошедший вечер. И отправилась спать. Почему с этим орком у нее все всегда выходит наперекосяк? Нет, от проклятых добра не бывает.

* * *

Наконец-то наступила ночь. Ночные голоса перекликивались в ночном лесу. Ночные птицы пролетали на фоне ночного неба. И звезды смотрели по-ночному пронзительными взглядами.

— Последняя, — промурлыкала Тресса, сладко потягиваясь на мягких шкурах, — совсем последняя ночь. И первая. Забавно.

Йорик ничего забавного в этом не видел. Машинально попытался удержать девушку, но та выскользнула и подошла к окну:

— Луна почти полная. О чем думаешь, командор?

— О тебе.

— Почему не «о нас»?

— Не знаю.

— Рассказывай. — Она вернулась обратно и снова улеглась рядышком. — Рассказывай, что ты думаешь. — И добавила, улыбнувшись: Люблю, когда меня хвалят.

— Моя любовь к тебе достигла совершенства… — вспомнил Йорик древние строчки.

И как прекрасна ты, владычица моя!
Как сердце полно слов,
Но в трепете блаженства
Язык мой бедный нем…

Трудно сказать лучше. А мне самому никогда не уложить мысли не то что в стихи, хотя бы в слова…

Этот ценный рубин из особого здесь рудника,
Этот жемчуг единственный светит особой печатью,
И загадка любви непонятной полна благодатью,
И она для разгадки особого ждет языка

— Этот поэт жил не в нашем мире, — заметила Тресса.

— Не в нашем, — кивнул Йорик.

— Вообще-то, — промурлыкала шефанго, — стихи принято читать до того, как…

— А знакомиться — после, — с готовностью согласился орк.

— Еще! — потребовала Тресса, умащиваясь на плече сотника. — Читай еще!

Я песнь о ней сложил, но вознегодовала,
Она на то, что ей пределом служит стих
«Как мне тебя воспеть?» — Она мне отвечала
«Стиху ли быть красот вместилищем моих?»

— Ах так! — острыми зубами шефанго тяпнула его за ухо. — Хочешь дырок сразу под четыре серьги? Могу устроить.

И как-то сразу стало совсем не до стихов. Вообще не до чего стало. Только где-то на самом краю мыслей, как на самом краю жизни, мерцало тускло: «Последняя ночь… совсем последняя ночь».

А потом он лежал и думал. Думал, что, наверное, нужно чувствовать себя должником, но никак не получалось. Была чуть горькая радость от осознания жертвы, принесенной ради его «никчемной жизни». И только усмешку вызывал собственный ужас, когда рассказала Легенда о цене, затребованной богиней. Сорхе могла убить… должна была убить. И не убила. Не получилось что-то у Дарующей Жизнь. Дождь и гроза вчера разразились страшные, как и положено, однако Тресса — вот она, спит, уткнувшись носом ему в плечо. А ребенок… Что ж, шефанго чтят традиции, но даже они, если погибает последний в роду, не оставив наследника, вспоминают о медицине. Хвала богам, врачи там, дома, творят воистину чудеса. Будет ребенок у Трессы. Будет он и у нее-Эльрика. Все будет так, как должно и должно.

Только… «последняя ночь… совсем последняя ночь».

* * *

Шафут в человеческом облике явиться не пожелал. Просто тень сгустилась под потолочными балками, и прозвучал густой, томный голос:

— Взошедший на Цошэн, ты готов отправиться со мной, дабы воевать за мое могущество?

— Кажись, тебя, — буркнул Гоблин Эльрику и сгреб кости в стаканчик. — Потом доиграем.

— И проигрыш потом отдашь?

— Какой проигрыш? Я еще, может, отыграюсь. Или в картишки перекинемся.

— Ну-ну. Готов, — кинул Эльрик в пустоту, почувствовав некое нехорошее напряжение. — Только нас двое.

— Не важно. Идите в круг света и не бойтесь, что бы ни случилось.

— Ясно. — Шефанго снял со стены свой меч.

… Легенда, просидевшая все утро в обиде на белый свет, бросила в петлю саблю. Затянула рюкзак. С подозрением оглядела упомянутый круг света, что возник тут же, в доме, на дощатом полу. Поморщилась:

— Вечно ты меня куда-нибудь впутываешь.

— Лучше со мной, чем с Йориком, — резонно возразил Эльрик.

Впрочем, это эльфийка и без него понимала. В световое пятно они шагнули вместе.

Тряхнуло. Закружилась голова, верх и низ поменялись местами, а после и вовсе перепутались. Мир крутнулся сразу по нескольким осям. Потом полыхнуло белым до яркой синевы и больно стукнуло в пятки.

— Опаньки! — Эльрик поймал Легенду. Поставил на ноги. — У Финроя это лучше получалось.

— Так он и постарше. — Эльфийка огляделась. — Мы опять в горах?

Вопрос ответа не требовал.